«Если будут прочесывать и какой-нибудь набредет на меня, брошу в него гранату, а сам отбегу еще метров на сто», – подумал он.
Прочесывать немцы не стали, а применили свой обычный метод: открыли стрельбу из автоматов по зарослям. В течение минуты несколько автоматов надрывно трещали, сбивая бурьян. Коробков прижался к земле, не поднимая головы. Слышались немецкие крики. Через несколько минут машина ушла, стук повозок стал отдаляться, и вскоре все стихло. Коробков встал и пошел по бурьяну, удаляясь от дороги.
Минут через десять вышел на полянку, на которой сидели восемь человек красноармейцев. Коробков направился к ним. Солдаты настороженно поджидали его. Коробков подошел, поздоровался, оглядел группу: все были безоружны, кроме старшины. По обмундированию Даниил определил, что это был «кадровик», кадровый военный. Старшина имел автомат, два диска патронов и одну гранату. За спиной вещевой мешок, котелок. У остальных тоже были вещевые мешки и котелки, скатки, а больше – ничего.
Коробков достал карту и попытался определить примерное местонахождение. Старшина обратился к Коробкову:
– Товарищ младший лейтенант! Если вы не возражаете, давайте вместе выходить к своим. У вас я вижу карту, компас, а у нас нет ничего, и мы не знаем, куда идти, места незнакомые. Мы все смоленские, у нас леса, а здесь эти чертовы степи – и не сориентируешься. Мы саперы, все из одной роты, да вот так получилось: отбились от своего подразделения.
Он начал опять ругать степи. Коробков засмеялся:
– Вот видите, вы лесовики, а я как раз наоборот – родился и рос в степи, так что степи для меня – дом родной. Степь нам только на руку, поэтому я хочу взять направление еще левее, в глубь степи. А по большим дорогам да по населенным пунктам нас в первый же день перестреляют. Немцы держатся по большим дорогам, по населенным пунктам, а в степи им делать нечего.
Вот мы и воспользуемся такой ситуацией.
Коробков разложил карту и, хотя карта была мелкомасштабная, все же обстоятельно рассказал, как и где отступающие встретили танки, как к нему пристроились «в кильватер» подводы с людьми, как он вначале не обращал на них внимания, а потом, когда убедился, что они рассчитывают на него, решил предложить им бросить все и идти пешими.
– Но немцы накрыли нас за этим занятием, – рассказывал Коробков. – Мне удалось нырнуть в бурьян, не знаю, сколько человек использовали донник. Остальные, судя по крикам и другим звукам, были взяты в плен. Но если бы даже нам удалось договориться, то мало надежды, что безоружную группу в тридцать-тридцать пять человек возможно провести: где их укроешь в степи? Кто рискнет накормить такую уйму народа?
Потом Коробков показал бойцам по карте, где они сейчас находятся, куда пойдут, где дороги, по которым отступили наши, где какие населенные пункты. Саперы повеселели, сели закусывать, пригласили и младшего лейтенанта, который, кстати говоря, вторые сутки не ел ничего. Поели консервы из НЗ саперов, закурили, отдохнули и пошли колонной по одному: впереди младший лейтенант, за ним старшина, а потом остальные. Зашли к пруду, набрали воды во фляги и котелки.
В тот год было обилие бурьяна-донника, он заполнил все свободные поля – залежи, высотой выше роста человека. Этот донник и некошеные хлеба как раз и являлись спасителями многочисленных групп, выходивших из окружения. Коробков с саперами избегали дорог, шли межами, среди ржи, сливаясь выцветшей солдатской одеждой с общим фоном. На привалах Коробков изучал карту и отмечал предполагаемые опасные места:
– Первое: перейти железную дорогу южнее Миллерово. Второе: перейти грунтовую дорогу, идущую вниз над притоком Донца – по этой дороге может быть сильное движение. Третье: пройти населенные пункты, расположенные над рекой Чир, и большую дорогу, идущую над Чиром. По этой дороге обязательно будет сплошной поток воинских частей. Реку Чир надо переходить выше станицы Боковской, с расчетом выхода к станице Вешенской. Четвертое: пересечь еще одну большую дорогу: Богучар – Серафимович – Клетская, идущую над Доном. И самое главное препятствие – река Дон. Там потребуется тщательная разведка.
Саперы полностью положились на младшего лейтенанта и не давали никаких советов. Да и что они могли посоветовать, не зная ни одного населенного пункта или реки. В опасных местах шли ночью, днем отдыхали, изучали окрестности, наблюдали за движением войск противника. Железную дорогу, как и предполагалось, пересекли благополучно южнее Миллерово. Миновали ночью первую речушку и дорогу. Утром путникам открылась ровная пыреистая степь, трава пырей – по колено. Вся степь, насколько хватало глаз, была наполнена стадами скота, табунами коней. Скот пасся, никем не охраняемый. Скота было много, до самого горизонта везде ходил или лежал скот. Скоро на горизонте показался отдельный двор и залежные поля с донником. Не доходя до дома, солдаты залегли и наблюдали, но двор казался необитаемым. Направились прямо к дому. Коробков постучал и громко спросил: