Пригибаясь, перебегая от танка к танку, Эрта отыскала своего сенешаля, сказала ему:
— Извини, Лотш, но придётся тебе взять второй взвод на себя. Они сами все — молокососы, некого главным назначить. Справишься?
— Справлюсь, — кивнул сенешаль-сержант.
— Только помни, что это земляне, а не стэлонцы, — с усмешкой добавила женщина. — Они хлипкие. Не загоняй до смерти. От меня приказов особо не жди, мне не до того будет. Действуй по обстановке. Держись левого фланга. Я возьму правый и центр.
— А местные? — спросил Лотш, имея в виду остатки авангарда.
— Подопрут нас сзади. Был авангард, станет арьергард. Им нужно время — перегруппироваться, раздать припасы. А майор решил атаковать сходу. Надо пробить фронт, пока имперцам не подошла помощь.
— Понял. — Сенешаль козырнул. — Значит, сами по себе.
— Угу. Действуй.
Ухнула пушка — один из «Кирасиров» послал врагам фугас. Это был сигнал, и танки тронулись с места.
Войска Империи окопались по обе стороны от шоссе. Место было не самое выгодное — немного перелесков да складок местности, никакой застройки. Хуже не придумаешь, чтобы останавливать механизированный кулак. Вероятно, имперцы встали здесь, когда не смогли сбросить авангард в разлив. Ну и появления танков на своём участке они, разумеется, никак не ждали.
«Кирасиры» поползли вперёд, не особо разгоняясь, чтобы не оторваться от пехоты. Пехота же потянулась следом редкими цепочками по пять-шесть бойцов. Лейтенант Йотшах шла с командным отделением на правом фланге, сопровождаемая радистом. Метрах в ста впереди она видела корму «Кирасира» с бортовым номером «двадцать». Капитан из авангарда сказал, что минных полей его люди не ставили, и у имперцев такой возможности тоже не было, так как пространство между позициями двух армий простреливалась днём и ночью. Танковый батальон без задержек миновал линию союзных окопов, двинулся напрямик через нейтральную полосу.
— Беглый огонь. Движения не прекращать, — распорядился на общей частоте аль Сабиди.
— Б-бу-ух! — отозвался на его приказ «двадцатый». Ему вторили вразнобой остальные танки. Разрывные снаряды посыпались на траншеи неприятеля. Два снаряда влетели в строение придорожного магазинчика, укреплённое мешками с песком — сдвоенный взрыв проломил крышу здания, а тонкие стены просто сложились внутрь. Имперские пулемёты застрочили в полную силу, стремясь отсечь наступающую пехоту от танков. Огненные хлысты трассеров — зелёных, а не красных, как у Федерации — рассекли поле боя на сектора, пытаясь нащупать солдат.
— Ниже головы! — прижимая микрофон рации к губам, напомнила Эрта. Королевским гвардейцам таких подсказок не требовалось, но лейтенант не забывала, что во втором её взводе совсем ещё необстрелянные мальчишки-земляне вроде давешнего сержанта.
Заработали миномёты — первый их залп лёг с перелётом, второй тоже. Мины третьего залпа разорвались аккурат между «Кирасирами». Эрта рухнула наземь под визг шрапнели, прикрыла шею руками. Но уже через миг вскочила и снова побежала вперёд в окружении своих солдат. Четвёртый залп — в наушниках чей-то болезненный вскрик, перешедший в стон. Но в командном отделении все целы, значит, можно не отвлекаться. Осколки мин рикошетят от бортов «Кирасир», роют землю. Снова свист мин над головой — но эти летят в другую сторону. Армейцы за двое суток боёв умудрились сэкономить немного снарядов для собственных ротных миномётов, и теперь начали контрбатарейную стрельбу, благослови их Творец. Танки лупят на ходу из пушек и крупнокалиберных пулемётов, сметая брустверы на окопах имперцев, затыкая одну огневую точку за другой — но с миномётами они ничего поделать не могут. В очередной раз падая на живот и прикрывая шею, Эрта мысленно пожалела, что им не придали хотя бы одного «Рейтара» — ведь в армии тех целый батальон. Штурмовой танк с его пушкой крейсерского калибра и набором всевозможных сенсоров мог бы подавлять батареи врага не хуже самоходки.
— Продвигаемся! Продвигаемся! Не залегать! — рявкнул в наушниках Лотш — обращаясь, видимо, к своим подопечным.
Из-за полосы деревьев по левую руку вылетело несколько светлячков-ракет. Вычертив в воздухе небольшие зигзаги, они устремились к левофланговым танкам. Громыхнуло, сухо затрещали рвущиеся боеприпасы. На общем канале кто-то выругался — голоса Эрта не узнала. Но сочла нужным предупредить:
— Лотш, роща…
— Знаю, видел. Займусь.
Танки набрали скорость, и лейтенанту пришлось бежать почти в полный рост, чтобы не отстать слишком далеко. Впрочем, и пуль в воздухе стало заметно меньше. «Кирасиры» подавили все пулемётные гнёзда, лишь из траншей работало ещё несколько стволов, да били одиночные противотанковые рельсотроны. За сотню метров до первых окопов «двадцатый» борт остановился, как и остальные танки батальона. Пушки замолчали, «Кирасиры» принялись поливать остатки брустверов свинцом из пулемётов — не только зенитных, но и спаренных. Стэлонка подбежала к «двадцатому», прильнула плечом к нагретому двигателем кормовому бронелисту. Огляделась. Рядом с ней собралось шесть человек, ещё четверо жались к корме соседа слева. Остальных она не видела — но у Лотша на противоположном конце линии всё, вроде, было в порядке.