— Стойте! Так нельзя! — Пирогов попытался остановить ее. Оттолкнув его, девушка выбежала на крыльцо.
— Граф! Я здесь! Я иду!
Измученная собака вскинула голову и, радостно скуля, поползла к ней, оставляя на траве кровавый след. Подбежав, Варя обхватила пса за голову, и оба они упали ничком. Было слышно, как Варя что-то ласково говорит собаке, целуя его голову, а он облизывал ее, поскуливая.
— Нема мочи смотрить, — жалобно проговорила Пелагея, вытирая слезы. — Ось страждальцы!
— Не об них одних плакать надобно, — мрачно ответил Никола. — О себе подумай. Что самих-то нас ждеть.
— Варя, вам надо немедленно вернуться, вы и так потеряли много крови.
Пирогов спустился с крыльца, подошел к девушке, но едва прикоснулся рукой к ее плечу, послышался рык — пес показал клыки.
— Графушка, это свои, нельзя. Фу! — Варя ласково погладила пса между ушами, ветер шевелил ее спутанные светлые волосы, бледное лицо было залито слезами. — Этот человек поможет нам, — объясняла она собаке. — Я не смогу тебя поднять, а он тебя отнесет, ты позволь ему, пожалуйста. И не бойся, здесь с нами ничего не случится. Дай я посмотрю, что ты принес. Это Алексей Васильевич тебя послал? Что здесь?
Дрожащими бледными пальцами Варя развернула покрытый пятнами крови кусок красной ткани.
— Это знамя бригады, — ахнула она. — а внутри — документы и фотография. И еще написано что-то… на обороте фотографии. — Голос ее задрожал. — «Живи!» Это рукой Женьки написано. Вот он, с Лопатиным и Ещенко, и Граф с ними. Они на Первомай фотографировались в городе. Видите?! — Варя протянула фотографию Пирогову. В это время силы покинули ее. Она пошатнулась. Забыв о собаке, Пирогов подхватил девушку на руки. Собака молчала.
— Несите ее в дом, Иван Петрович, — приказала Маренн. — Я снова поставлю капельницу! И сделаю перевязку. И возвращайтесь сразу за собакой. Я вижу, у него перебита задняя лапа и, вероятно, есть еще ранение, колотое, в холку. Соберите документы пока, — попросила она лесника. — Их надо спрятать подальше. Если придет исполнительная команда, такая находка может дорого стоить.
— Вы со мной не возитесь, — произнесла Варя, едва перевязка закончилась, — вы, если можно, оставьте мне медикаменты, шприц и набор для капельницы. Я сама себе все сделаю и Графа вылечу. Он со мной теперь, я — сильная, я все смогу. — Она ласково погладила между ушей овчарку, которая лежала на лоскутном коврике у скамьи.
Когда Пирогов отнес Варю в хату, Граф сам дополз до крыльца и безропотно позволил незнакомцу поднять его в дом. Маренн обработала и перевязала раны собаки, а лесничиха напоила его родниковой водой.
— Да, конечно, я все оставлю, — ответила Маренн мягко и наклонилась к саквояжу.
Услышав шуршание бумажной упаковки, собака навострила уши. «Как ты похож на Айстофеля, — с улыбкой подумала Маренн. — Тот же внимательный умный взгляд и манера разглядывать человека, чуть наклонив голову набок. Красавец и настоящий смельчак». Она положила на табуретку запечатанную бутылку физраствора, коробку с двумя шприцами и несколько пузырьков с лекарством.
— Разведете физраствором перед тем, как колоть, — предупредила она. — Я думаю, вы знаете…
— Это все немецкое? — Варя приподнялась и указала на орла, красующегося на коробке со шприцами. — Откуда? Немецкое?
— Это я Иван Петровича упросила у ихнкго ликаря взяти, — сообразив, вступила в разговор лесничиха. — На два шматка сала выменяла. Сказывала, мол, дид у меня хворый. А ему чаво? Ликарю-то тому? — Она махнула рукой. — Чё больше, чё миньше. Все пользовать. И нехай себе нимицкое. Главное, чтобы помогало.
«Хорошо, что саквояж у меня не эсэсовский, а старый французский, в нем еще в Первую мировую войну медсестры госпиталя „Сэтерлэнд“ перевязочный материал хранили, — подумала Маренн. — Всегда счастливым считался. Если раненому бинты и лекарства из этого саквояжа достались, будет жить. Такое было поверье. Даже хирурги рукой терли его, прежде чем на операцию идти. Может быть, поможет и этой русской фрейлейн».
— Что ж, понятно. — Варя снова опустила голову на подушку, но тут же повернулась. — Я б и догадаться могла. А документы где? — снова встрепенулась она.
— Дид за печкой спрятал, — ответила Пелагея. — А потом в лесу закопаем. Я тиби покажу, где. Чтоб ти знала, — успокоила она раненую.
— Нам пора, — негромко сказала Маренн Пирогову. — Я желаю вам скорей поправиться. — Она ласково прикоснулась пальцами к руке девушки.
— Когда я смогу увидеть Неллу? — спросила Варя осторожно. — Вы можете привезти ее сюда? Я буду ухаживать за ней. За ней, за Графом, за щенками… А ваш воспитанник, пусть приходит, я буду только рада.