Я не могу дождаться!
Сегодня я обедаю с Табитой, и надеюсь, что с ней все в порядке. Думаю о ней так много, и мне больно от мысли о том, что она переживает. Она любит тебя, Эмили. Всем сердцем. И хочет, чтобы у тебя была жизнь, которую она не может дать тебе. Мы собираемся сделать так, чтобы она была счастлива и гордилась своим решением. Выполним это обещание. Все наши обещания. Мы обещаем любить тебя и заботиться о твоей безопасности, всегда.
Любим и целуем,
Мама.
Я закрываю дневник и кладу его на колени. За окном воскресное утро, а Кайл на пробежке. Если я не хочу опоздать на наш обед с Табитой в Филадельфии, тогда мне нужно уже выдвигаться!
Встаю и откладываю свой дневник на стул, на котором только что сидела. Оборачиваюсь, обнимаю себя руками и скольжу взглядом по комнате. После чего закрываю глаза и заново рисую ее в своем воображении, но уже заполненную необходимой мебелью и различными игрушками. Куклы, принцессы и кукольные домики. И улыбающаяся маленькая девочка с каштановыми волосами, самыми яркими глазами и самой симпатичной ямочкой на щечке.
Я останавливаюсь, вспоминая день, когда мы узнали, что у нас не может быть собственных детей. Это происходило в прошлом году.
Мы с Кайлом сидим за столом у нашего репродуктивного эндокринолога, доктора Бэнкса. К тому моменту мы испробовали внутриутробное осеменение три раза и оплодотворение «in-vitro»[6] пять раз. Все неудачно. Во время нашего последнего цикла доктор Бэнкс провел несколько дополнительных тестов, чтобы попытаться выяснить, что происходит. Сегодня мы собираемся узнать эти результаты.
— Кайл. Карли, — его взгляд скользит между нами.
— Боюсь, что новости не очень хорошие, — доктор слегка хмурится и его лицо смягчается.
Мы оба глубоко вздыхаем, когда Кайл хватает меня за руку и сжимает мои пальцы, мягко поглаживая большим пальцем костяшки.
— Как вы знаете, во время Вашего последнего цикла мы протестировали эмбрионы, которые удалось создать, — он делает паузу, чтобы вздохнуть, — эти эмбрионы были все испорчены. Испорчены по причине плохой ДНК и хромосомных аномалий. Анализы, которые были взяты у этих эмбрионов, указывают на то, что Ваши яйцеклетки, Карли, очень плохого качества.
Слезы наполняют мои глаза и грозят вот-вот пролиться. Кайл смещается на своем месте, склоняясь ко мне, обнимает меня за плечи и тянет к себе. Теперь мои плечи трясутся, и я собираюсь начать всхлипывать. Кайл чувствует это и обнимает меня.
Доктор Бэнкс делает паузу, позволяя мне выплеснуть эмоции. Как только я успокоилась, спрашиваю:
— Почему? — слова шепотом слетают с моих губ.
Доктор Бэнкс поднимает бровь.
— Карли, Кайл, мы говорили об ущербе, нанесенном репродуктивной системе Карли, которое вызвало заражение, полученное в восемнадцать, — он поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза, — повреждения обширны. Я не осознавал, что они также могут повлиять и на Ваши яичники. Почти уверен, что именно это и является причиной плохого качества яйцеклеток и, как следствие, создание очень слабых эмбрионов.
Он делает паузу, чтобы позволить нам переварить это утверждение.
— Это моя вина, — прошептала я. — Моя вина.
Я чувствую, как все внутри меня покрывается льдом и образуется пустота. Меня разрушает невидимая сила. Кайл хватает меня за руку и сжимает.
— Карли, — говорит он, поворачивая ко мне голову.
— Остановись! Я просто больше не могу, — останавливаю его прежде, чем он начнет говорить.
Больше не могу его слушать.
Доктор Бэнкс прочищает горло, привлекая мое внимание.
— Карли, здесь нет твоей вины. Ты не виновата в том, что случилось с тобой в прошлом. Поверь мне. Существуют другие варианты, которые мы можем обсудить, чтобы помочь Вам иметь семью, которую вы так хотите. Семью, которую вы оба заслуживаете.
— Нет, — отвечаю категорично.
— Карли, — говорит Кайл. — Давай выслушаем его.
Я глубоко дышу и соглашаюсь.
— Продолжайте, — говорю я мягко.
— У нас, здесь, есть возможность использовать донорские яйцеклетки, — продолжает Доктор Бэнкс. — Я уверен, что это должно сработать. Большинство Ваших повреждений находится в фаллопиевых трубах, вне матки. Я все еще уверен, что Вы сможете выносить ребенка.
— Донорские яйцеклетки? — спрашиваю я недоверчиво. — Чья-то яйцеклетка со спермой Кайла?
Он кивает.
— Нет, — снова категорически отказываюсь я.
— Карли, давай обсудим это дома, — отвечает Кайл.
— Больше нечего обсуждать, Кайл. Я закончила с врачами. Закончила с лекарствами. Достаточно, — я встаю. — Доктор Бэнкс, Вы были очень терпеливы, добры и информативны, но я просто больше не могу продолжать, — произношу я и иду к двери, протягивая руку Кайлу в надежде, что он присоединиться ко мне.
— Мы благодарим Вас и позже свяжемся, — говорит Кайл, поворачиваясь к доктору Бэнксу.
После этого мы выходим за дверь.
Молчим, пока не оказываемся в машине.
— Карли, — он поворачивается ко мне.
— Нет! — кричу я. — Кайл, я не могу! Мы прошли множество медицинских процедур за последние четыре года! Не нужно больше тыкать в меня и пытаться подтолкнуть! Хватит. НИ ЗА ЧТО!
Я начинаю рыдать, и мне становится легче. С всхлипами я выпускаю все из себя. Заканчиваю эту главу своей жизни, и мне нужно подготовиться к тому, что будет дальше. Что это, на данный момент, я не знаю, но это не страшнее игл индейских бастионов. Мои всхлипы превращаются в смех. Святое дерьмо, почему я смеюсь?
Взгляд Кайла смягчается, и он протягивает руку к центральной консоли автомобиля.
— Карли, ты уверена? Потому что для тебя я сделаю что угодно, что ты захочешь. Я люблю тебя, и мы справимся с этим. Вместе.
Мой смех затихает, но слезы все еще текут по моему лицу. Он хихикает, улыбаясь мне, а затем качает головой. Я чувствую себя сумасшедшей из-за эмоций, что наполняют меня.
— Да, Кайл, я закончила.
Он улыбается мне и вытирает слезы с моих щек тыльной стороной ладони. Затем мягко гладит мое лицо своими руками и говорит:
— Тогда я тоже закончил.
Он наклоняется и мягко целует мое мокрое лицо.
— Хорошо, — шепчу в его сомкнутые губы.
Некоторое время мы остаемся в машине, молча вдыхая друг друга. Затем Кайл поворачивается к рулю и везет нас домой.
***
Это был очень трудный день для нас. Я, честно говоря, не знаю, смогу ли когда-нибудь пережить эмоциональную потерю того, что не могу физически иметь собственного ребенка. Но настало время двигаться дальше, с Эмили.