Я не замечаю, что Табита скользнула в кресло напротив меня. Она широко улыбается и тихо говорит:
— Привет.
— О, привет! — говорю я быстро.
Она понимает, что прервала мое подсматривание за семьей, которая находится на другом конце зала.
— Прости, — говорит она.
Я быстро улыбаюсь и качаю головой.
— Не беспокойся. Просто наблюдала за этим милым маленьким мальчиком. Он сущий чертенок!
Я хихикаю, кивая в сторону семьи.
Она вытягивает шею, чтобы увидеть семью, за которой я наблюдаю.
— Очаровательный, — говорит она.
Мы сидим в неловкой тишине несколько минут, прежде чем она говорит:
— Ты готова? Я имею в виду, готова к ребенку? — спрашивает она.
— Да! — восклицаю я.
— Мы готовы, Табита. Комната готова и окрашена в розовый цвет!
Я вытаскиваю свой телефон, чтобы показать ей фотографии, которые сделала в комнате Эмили. Она просматривает фотографии, поворачивая мой телефон, чтобы лучше рассмотреть комнату.
— Ого, это здорово! — говорит она. — Мне нравится, как ее имя написано белым на розовой стене. Такое приятное сочетание. Ее кроватка прекрасна.
Это белая детская кроватка с цветами, вырезанными по дереву. Мы приобрели постельное белье, которое является великолепным образцом «Венди Беллиссимо» с цветами и печатью сафари. Это идеальное сочетание женственности и современности. Я влюбилась в него, как только увидела, и сразу же заказала всю коллекцию.
Она передает мне мой телефон и поворачивается к официантке, которая только что подошла к нашему столу. Мы заказываем наши блюда и спокойно сидим друг напротив друга. Боже! О чем мы будем говорить? Мне немного неловко, что я просто показала ей фотографии комнаты ее дочери. Надеюсь, она не чувствует себя так же неловко, как я.
— Итак, как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я.
Этим простым вопросом пытаюсь разрядить обстановку.
— У меня все в порядке. Усталость накатывает на меня все больше с каждым днем. Я огромная! Не была такой большой в мою первую беременность.
«Что? Первая беременность?»
— О, — говорю я.
Что еще я могу сказать? Она просто сбросила на меня бомбу. Другая беременность?
— Я должна объяснить, — она делает паузу, чтобы собраться с мыслями, — у меня была Сара, моя маленькая девочка, два года назад. Я должна была отдать ее.
Ее взгляд забегал по всему ресторану, и я понимаю, что она не хотела мне этого рассказывать, поэтому теперь нервничает. Я так смущена и обеспокоена ее откровением, что начинаю нервничать и вытираю руки о джинсы.
— Я не могла оставить ее. Потому что была в очень плохом месте. Даже не знаю, где она, кто ее родители. Я не могла выбирать их, как вас. И не сказала об этом агентству, потому что это неловко. Я имею в виду, кто бросает двух детей?
Она смотрит вниз на свою салфетку и начинает беспорядочно разрывать ее. Отрывает кусочки бумаги от салфетки и оставляет их на столе. Она выбрала нас, и это важно.
— Извини, Табита. Я не могу себе представить.
Я говорю правду. Действительно не могу себе представить, как можно отказаться от ребенка. Не говоря уже о двух!
— На самом деле все в порядке, — она останавливается и смотрит на меня. — Я знаю, что Сара находится в лучшем месте. Счастливом. Безопасном.
Она делает паузу, говоря «безопасном», как будто она особенно подчеркивает его значение. Глаза ее сверкают, и мне нужно изменить тему. Сейчас я чувствую себя эгоисткой. Что, если воспоминания о первой дочери заставят ее передумать. Дерьмо! Я начинаю чувствовать себя уязвимо.
— Ты сделала то, что считала лучшим, я уверена.
Что еще я могу сказать?
Мы сидим молча в течение нескольких минут, пока официантка не приносит Табите ее напиток.
— Итак, что еще у вас есть для Эмили? — быстро спрашивает Табита.
Она меняет тему, чтобы показать, что наш разговор о Саре окончен. Я немного напрягаюсь, когда отвечаю.
— Чего у нас только нет? — я хихикаю. — Я становлюсь немного сумасшедшей, когда дело доходит до того, что ей нужно. Ее комната, как ты видела, полностью меблирована и оформлена. У нас есть тонны розовой одежды, одеял и игрушек животных. Кайл думает, что я схожу с ума, но не знаю, как по-другому.
Я честна. Действительно не знаю, как по-другому. Если бы я могла купить всех кукол для нее, то сделала бы это. Хочу, чтобы у Эмили было все. Чтобы дать ей все удобства, которые она заслуживает. Дать ей все.
На этот раз Табита улыбается широкой улыбкой. Она почти чувствует облегчение.
Хорошо!
— Это потрясающе, Карли. Я уверена, что Эмили будет так счастлива в своей новой комнате.
Теперь мне плохо. Я хвастаюсь всем, что мы предоставляем Эмили. Все, чего она не может.
Дерьмо.
Я меняю тему.
— Итак, как вы с Сетом познакомились? — спрашиваю я.
Она глубоко вздыхает.
— Он добрый и спас меня. Я имею в виду, не буквально, но всегда был рядом.
Она отводит взгляд и тихо улыбается.
— У меня были другие отношения, когда встретилась с Сетом, а затем я сделала кое-что глупое и испортила их. Сет был моим другом, а потом просто стал кем-то большим для меня.
Я киваю и улыбаюсь ей.
— Я рада, Табита. Нам всем нужен кто-то, кто сможет поддержать нас в трудные времена.
Я боюсь задать свой следующий вопрос, но не отступаю.
— Так отец Сет? Не отвечай, если думаешь, что не сможешь.
— Я не знаю, Карли. Он мог бы быть. Другие отношения, в которых я была... Ну... в то время. Не знаю.
Она думает над ответом, и я сразу чувствую себя ужасно, потому что это слишком.
— Другой потенциальный отец — Алекс, и я встретились после того, как убежала от невозможной и опасной ситуации в жизни. Только что отказалась от Сары и переехала через всю страну, обратно в Филадельфию. У нас была очень сильная связь, и мы были вместе больше года, пока я все не испортила.
Она отводит взгляд после того как замолкает.
— Он мог быть отцом Эмили. Просто не знаю. Кажется, я сказала слишком много.
Ее тон заставляет меня думать, что она знает. Думает, что Алекс — отец Эмили. Она говорит о нем иначе, чем о Сете. Когда она делится этой историей печали и сожаления, я начинаю нервничать, что она может передумать.
— Прости, — говорю я.
Я имею в виду, что сожалею о ее положении, но эгоистично хочу, чтобы этот ребенок был нашим, если бы ситуация не была другой. Если бы этот парень Алекс все еще был в ее жизни, Эмили появилась бы в нашей? Качаю головой. Боже, я не должна думать об этом.
— Мне очень жаль, Табита. Я не знаю, что еще сказать.
Несколько секунд она молчит. Я не могу сказать, собирается ли она встать и выйти из ресторана.