Ребенку, который предназначен для нашей семьи?
Мы с твоим папочкой не можем дождаться того момента, когда сможем взять тебя на руки в первый раз. Увидеть нашими глазами твое идеальное личико, глазки, зубки. Вдохнуть запах младенца, порошка и свежего белья.
Мы не можем дождаться, чтобы почувствовать твое бьющееся сердце напротив нашей груди и слушать твои медленные и ровные вдохи. Чтобы успокоить твой плач. Слышать твои детские звуки.
Мы все время мечтаем о тебе, Эмили. Мы мечтали, что когда-то наша семья будет благословлена ребенком. Мы так близко к этому. Наша новая семья не за горами.
Мы здесь надеемся, ждем, молимся. Любим и целуем,
Мама.
Мои глаза блестят от слез, когда я небрежно ставлю свою подпись в конце письма. Прикасаюсь пальцами к своим губам, прикладываю их к ее имени и закрываю дневник. Я смотрю налево, где Кайл крепко спит, тихо похрапывая. Говорю ему: «Я люблю тебя», слегка прикасаясь к его спине, кладу дневник в ящик тумбочки и выключаю мягкий свет с моей стороны кровати. Сворачиваюсь рядом с ним, кладу голову ему на грудь и крепко хватаюсь за него.
Я люблю этого мужчину всем сердцем, и люблю отца, которым он собирается стать. Мое сердце полно надежды.
Я пишу Эмили с того самого дня. Дня, когда мы получили звонок из агентства по усыновлению. Я улыбаюсь и прижимаюсь к Кайлу сильнее, когда вспоминаю этот день с волнением.
Начало августа, и я в учительской. Я — учитель английского языка в старшей школе Спринг-Лейк и подготавливаю класс к первому дню занятий в школе. Мой сотовый телефон начинает звонить. Вижу знакомый номер из Флориды и быстро проглатываю чай со льдом. Почти задыхаясь, я едва не роняю телефон, отвечая на звонок.
— Алло?
— Карли, это Анна из агентства по усыновлению «Дом, милый дом». У Вас есть минутка?
— Конечно, — бормочу я. Мое сердце колотится. Я просто знаю, что мы ждали этого звонка. Мои ладони вспотели так сильно, что я снова чуть не роняю телефон на мой сэндвич. Крошки падают на колени.
Анна продолжает:
— Кайл на работе? Могу я подключить его на одну линию с нами?
— Да! Нет! — я практически кричу на нее. — Нет, я имею в виду. Он не на работе, не работает сегодня. Да, пожалуйста, попробуйте позвонить ему на мобильный. — Я даю ей номер Кайла и благодарю университет за то, что он закрыт на летние каникулы. Как главный профессор математики в университете Тремонт, он наслаждается залуженным отпуском.
Время, необходимое для Анны, чтобы подключить Кайла, кажется бесконечным. Я тру другой рукой о бедро так сильно, что крошки, которые находятся на коленях, теперь и на моих вспотевших ладонях.
Слышу щелчок на линии, и Анна спрашивает:
— Кайл, Карли, вы оба здесь?
— Да! — кричу в трубку. Почему я все еще кричу?
— Ребята, у меня есть замечательные новости. Вас выбрала родителями биологическая мать. Возьмите ручку, бумагу и будьте готовы записывать, потому что вы не сможете запомнить все, что я вам скажу, и у вас, конечно, будут вопросы. Я дам минуту.
Хватаю первую попавшуюся ручку и переворачиваю подстилку-салфетку для столовых приборов, чтобы нацарапать на задней части. Черт, в ручке нет чернил. Кайл говорит:
— Эй, Кар, можешь делать записи? Я на площадке для гольфа и единственная бумага — это карточка участника.
Сильно ударяю по столу, пытаясь схватить карандаш, который откатился, пока я ела.
— Хорошо, я вернулась, — выдыхаю в трубку.
Анна начинает:
— Отлично. Как я упомянула раньше, мать, Табита, хочет выбрать вас. У нее будет дочка. Табита уже выбрала имя — Эмили. Хоть это и не принято, но она хотела, чтобы вы знали. Табите двадцать один год, и она не может дать малышке такую жизнь, которую та заслуживает. Ее заинтересовал ваш профиль из-за академического образования и карьеры. Ей также нравится, что Кайл — музыкант. Родной отец записан как «неизвестный», потому что она не уверена о том периоде жизни.
— В настоящее время Табита в отношениях с Сетом, который является одним из возможных отцов. Он полностью согласен с усыновлением, и также готов подписать отказ от своих родительских прав. В соответствии с требованиями закона, мы отправили уведомления в ее родной штат на рассмотрение другого возможного отца. Если он не приедет, чтобы претендовать на ребенка, то суд прекратит действие его прав. Я понимаю, это может беспокоить вас, но уверяю, что это обычная процедура. Кроме того, мы обычно не просим делать тест на установление отцовства, потому что это считается агрессивным вмешательством. Табите только двадцать один год, в ее возрасте не проводится амниотический тест.
Я верю в то, что Анна говорит нам о юридических требованиях и чувствую свое волнение. Она выбрала нас из множества других потенциальных семей.
Кайл сам научился играть на гитаре около пяти лет назад. Я с восторженным визгом в голове благодарю богов за это. Все те ужасные настройки и шумы, все мои страдания через которые я прошла в те месяцы, когда он учился играть, стоили этого! Это важно! Плохая настройка, визг гитары и шумы в голове отошли в сторону.
Анна продолжает:
— Табите нелегко принять это решение, и она все еще немного колеблется. Но она хотела, чтобы я связалась с вами, потому что должна знать, скажете ли вы «да». Но прежде чем вы что-нибудь ответите, позвольте мне рассказать, что мы знаем о ее социальной и медицинской истории.
Я пишу на своей подстилке-салфетке, и мой карандаш разрывает бумагу. Единственными словами, которые я написал до сих пор, было: Табита
Сет — возможно, отец?
Я бесполезна.
— Хорошо.
Анна продолжает:
— У Табиты разнообразные корни. Этот ребенок будет иметь ирландские, итальянские, немецкие, английские корни. В семье Табиты есть рак и депрессия со стороны семьи матери и болезни сердца со стороны отца. Она также в настоящее время проходят лечение депрессии и принимает антидепрессанты во время беременности. Не употребляет никаких алкогольных напитков и начала принимать дородовые витамины, когда узнала, что беременна.
Я смотрю на салфетку для столовых приборов и вижу, что нацарапала:
Ирландские!
Депрессия.
Я точно бесполезна. Уверена, что позже это не будет иметь никакого смысла для нас.
— Так, действительно ли вам обоим все еще удобно? Кажется, что на самом деле нет никаких препятствий, и это соответствует вашей анкете.
Я не могу говорить, потому что сейчас просто рисую сердца по всей салфетке. Кайл начинает говорить: