Я взволнована, практически бегу в туалет.
Запираюсь в кабинке, сажусь на закрытое сиденье и кладу голову на руки. Этого слишком много. Алекс хоть стоит тех неприятностей, которые я переживаю из-за его друзей? Мне нужно выбираться отсюда. Бежать. Снова.
Трачу около десяти минут, пытаясь успокоиться. Выхожу из кабинки, мою руки и брызгаю холодной водой на лицо. Смотрю в зеркало на свое жалкое лицо.
— Ты такая трусиха, — говорю своему отражению.
Открываю дверь, выхожу и сталкиваюсь прямо с Алексом.
— О! — говорю я. — Что ты здесь делаешь?
Он протягивает руку, мягко хватает меня за руку и ведет в пустую комнату. Это должно быть гостиная, где группа зависает в ожидании выступления.
Когда дверь закрывается, он поворачивает меня и прижимает к ней спиной. Кладет руки по обе стороны от моей головы и наклоняется так близко, что наши губы едва соприкасаются. Он смотрит мне в глаза, почти прожигая дыру в моей голове. Я глубоко вдыхаю, а он набрасывается на мои губы. Его поцелуй грубый и голодный. А язык сразу же проникает через мои губы и нападает, переплетаясь с моим. Я напрягаюсь и пытаюсь отойти.
Не могу отдышаться и начинаю паниковать.
Он отстраняется и снова смотрит мне в глаза.
— Табита, — тихо говорит он и облизывает губы. Затем кусает нижнюю губу, продолжая смотреть. — Пожалуйста, скажи мне, что я не перехожу границы. — Он выглядит взволнованным.
Гробовая тишина.
Мне хотелось бы, чтобы мы могли начать все сначала, где я более восприимчива и просто более добровольный участник. Не поймите меня неправильно, я хотела, чтобы он поцеловал меня. Хотела этого с тех пор, как впервые увидела его в книжном магазине, создающим «музыку» при помощи закладок. Но не могу перестать думать о Тони, или о том, что он сделает со мной, если станет свидетелем этого. Что бы он сделал с Алексом. Я еще больше паникую и начинаю учащенно дышать. Хватаюсь за грудь. Боже! Такое чувство, что на мне сидит слон. У меня давно не было приступа паники. Алекс явно смущен моей реакцией. Выражение его лица меняется на обеспокоенное, и, когда я задыхаюсь, он начинает паниковать.
— Табби, оставайся со мной!
Я задыхаюсь, кашляю и пытаюсь сделать вдох. Откидываюсь на дверь. Мое сердце колотится, а грудь горит. Зрение становится размытым, я начинаю скользить по стене и сильно ударяюсь задницей о пол. Туннельное зрение берет верх, я едва вижу Алекса.
Вообще что-либо.
Я погружаюсь в темноту.
Глава 21
Карли
Нью-Брансуик, Нью-Джерси
Прошлое
18 лет
Да начнется допрос! После того, как я провожаю Кайла, возвращаюсь в свою комнату, чтобы встретиться со своими любопытными друзьями. Возвращаюсь и вижу, все трое обвинительно смотрят на меня.
— Что? — cпрашиваю мимоходом.
— Что ты имеешь в виду под «что»? — Мэнни уточняет.
Не хочу говорить о том, что случилось с Кайлом сегодня. Что случилось?
Кэлли смотрит на меня строго.
— Кар, серьезно. Почему он был в твоей кровати? Разве у него нет девушки? Ты вообще готова к чему-то серьезному?
Я не готова к нотациям, но похоже уже поздно. Беру бутылку вина размером с галлон, откручиваю крышку и подношу ее к губам. Не побрезгую употребить это ужасное дерьмо. И это именно то, что я делаю. Пью залпом. Это нелегко, поскольку вино выливается из моего рта, капая по подбородку. Скорее всего выглядит просто нелепо!
Бэкка подходит и берет бутылку из моих рук. Я использую рукав, чтобы вытереть вино с губ и лица. Беспорядок.
— Карли, что происходит? Пожалуйста, поговори с нами, — говорит она.
Мэнни выхватывает бутылку у Бэкки и начинает пить сам. Я смеюсь, когда он толкает ее в лицо Кэлли.
— Давай, бахни! — он призывает ее выпить.
У Кэлли нет времени подумать, так как Мэнни заставляет ее тем же способом, как и все мы до этого. Так что она «бахнула».
Да, мы, конечно, первокурсники. После нескольких раундов половина бутылки пропала. Черт возьми!
По какой-то причине ритуал отхлебывания из бутылки расслабляет меня. Или, может быть, это вино. Да, я довольно взволнована.
— Хорошо, ребята. — Я немного прихлебываю. — Понимаю, что вы обеспокоены. Но, серьезно, у меня с ним ничего нет! Мы занимались весь день. Я очень устала. Черт, я встала на рассвете и стирала белье. Потом заснула, а он решил, что это выглядит слишком комфортно, поэтому и присоединился ко мне. Вот и все! Мне приснился плохой сон, он пытался меня успокоить. А потом появились вы, ребята. Конец. Истории.
Надеюсь, что это объяснение осчастливит их, потому что я, конечно, не собираюсь распространяться о своей панической атаке и последующем облегчении, когда он держал меня в своих руках. Боже, это чувствовалось так хорошо.
Я пристально осматриваю свою комнату, когда мои щеки начинают гореть. Сильно пьяна. Я икнула и засмеялась.
— Действительно, Карли. Вы оба выглядели такими разгоряченными и обеспокоенными, когда мы зашли. Что ты можешь сказать по этому поводу? — Мэнни пальцем практически выколол один из моих глаз. Я обхватываю его руками, прижимаю голову к груди, сжимаю, и он возвращает жест.
Делаю несколько глубоких вдохов и смотрю ему в глаза.
— Мэнни, дорогой, я в порядке. Он просто заставил меня чувствовать себя хорошо. Вот и все. У него есть девушка. Это ничего не значило.
Он положил свой подбородок на мою голову.
— Карли, что же нам с тобой делать? Подожди, ты стирала его белье? — спрашивает он недоверчиво.
Отхожу от Мэнни и плюхаюсь обратно на кровать. Теперь я чувствую себя очень странно. К черту это вино!
Бэкка подпрыгивает рядом со мной и хватает меня за руку.
— Карли, мы не хотим, чтобы ты пострадала. Пожалуйста, не позволяй ему использовать тебя. Особенно не стирай! — она немного хихикает.
— Нет! Это все не так, Бэк! — пытаюсь оправдать всю эту ситуацию. — Я постирала его белье в качестве оплаты за хранение моего секрета от профессора Мартин. Возможно, я немного соврала о причинах, почему пропустила занятия.
— Карли! — Кэлли кричит, ругая меня.
— Я сказала ей, что у меня ветрянка. — Опять икаю. Это признание не очень хорошо звучит. — Кайл хранил мой секрет и помогал нагонять пропущенные лекции. Теперь мы квиты. — Я смотрю вверх, очень довольная собой, и сделкой, которую заключила. Скрещиваю руки на груди.
Мэнни начинает громко смеяться и, в конце концов, мы все присоединяемся к нему. Кэлли хватает бутылку и передает ее Бэкке.
— Бахни! — требует она. Так что Бекка делает, как ей говорят.