Мэнни встает с выражением отвращения на лице, и я знаю, что он больше не сядет на кровать Джинджер, поэтому начинаю убирать подушки, чтобы освободить ему место рядом со мной. Он открывает бумажный пакет и вытаскивает галлон розового вина [2] . Только не надо осуждения. Мы первокурсники. Оно дешевое, и к тому же розовое.
— Карли, сегодня среда, — произносит Мэнни уж слишком бодрым для меня голосом. — Винная среда!
— Чего? — фыркаю я, не готовая к общению.
— Винная среда! Я принимаю нас четверых в этот закрытый элитный клуб. Мы встречаемся по средам в девять часов в комнате у Карли.
С этими словами он откручивает пробку и разливает розовое вино по приготовленным одноразовым стаканчикам, затем передает их, кивая каждой из нас.
— У меня есть тост. За клуб Винной Среды. Все, о чем мы будем говорить, останется в этой комнате. Все наши разговоры навсегда останутся в этом хранилище. Мы договариваемся слушать, но не осуждать. Я люблю вас, девчонки. А теперь давайте выпьем, чтобы скрепить договор.
Мы поднимаем наши стаканчики. Я вдыхаю аромат вина. Вау, у него такой сладкий запах! Я делаю маленький глоток, вкус одновременно и сладкий и терпкий. Такое вино пьет моя бабушка, а теперь и я. Ощущаю себя такой изысканной! В комнате становится тихо, и все пристально смотрят на меня.
Мэнни продолжает:
— Кар, сейчас, когда у нас есть уговор... Соглашение... Называй, как хочешь. Нам нужно поговорить. Что с тобой происходит? Ты не была ни на одной вечеринке с Хэллоуина, хандришь тут целыми днями, словно у тебя щенок умер. Выкладывай. Немедленно.
Взгляды девчонок полны нежности, и тут в глазах Кэлли появляется блеск, словно она вот-вот заплачет. Бэкка старается сохранить зрительный контакт со мной, но у нее не получается. Она поперхнулась вином, и ей приходится отвернуться, чтобы вытереть глаза.
В этот момент мой организм перестает меня слушаться, и я начинаю дрожать. Сначала плечи, затем руки, и наконец все тело. Вот-вот упаду. Слез еще нет, но я открываю свой рот в безмолвном крике. Бэкка и Кэлли обступают меня с двух сторон. Они поддерживают меня за руки и подводят к кровати, чтобы я могла присесть на ее краешек.
Мы молча располагаемся на кровати, в то время как Мэнни стоит перед нами, скрестив руки на своей широкой груди. Они дают мне возможность разобраться в обуревающих меня эмоциях, и с моих губ срывается крик. Рыдания сотрясают все мое тело, и я скручиваюсь на кровати в позе зародыша. Кэлли гладит меня по волосам, а Бэкка стоит передо мной на коленях, держа за запястье, при этом ее нос почти касается моего. Я не сомневаюсь, что она ощущает мои слезы на своих щеках.
Минут десять Мэнни нас не тревожит, а затем снова берет наши стаканчики и передает нам напитки.
— Единственное, что может помочь, Кар, — это если ты все расскажешь. Так что выкладывай, — произносит он.
— Дорогая, чтобы ты не хотела сказать, мы здесь ради тебя, — присоединяется Кэлли. — Ну же, пожалуйста.
В глазах Бэкки, опухших и красных от слез, появляется умоляющее выражение. Она смотрит на меня и молчаливо кивает. Я больше не могу тянуть. Залпом выпиваю розовое вино и выпаливаю:
— Меня изнасиловали в Хэллоуин.
Все трое одновременно делают вдох, и кажется, в комнате не остается воздуха. Я думаю, это не совсем то, что они ожидают услышать. Глаза Мэнни так широко распахнуты, что я отчетливо вижу, насколько они насыщенно голубые с белой каемкой. Его зубы стиснуты, а лицо искажено яростью. Руки сжимаются в кулаки так, что костяшки белеют. Бэкка качает головой и повторяет лишь «нет». Кэлли подвигается ближе и обнимает меня со спины. Я слышу ее мягкий шепот:
— Дорогая, все нормально. Я знаю, знаю.
Она знает? Я смотрю на нее, а она лишь качает головой и гладит меня по щеке.
— Мы здесь ради тебя, Кар. Расскажи нам, что произошло.
И я рассказываю им все. Все, что случилось до и непосредственно во время изнасилования. Каждую деталь до того момента, как я отключилась. Каждую. Деталь. Физически я опустошена и обессилена. Когда у меня не остается больше слез, приходит очередь моих друзей плакать.
Мэнни первым нарушает молчание:
— Он не использовал презерватив.
Звучит как утверждение.
Констатация факта.
— Нет, — шепчу я, сдерживая рыдания. — Не использовал.
Кэлли сразу же начинает суетиться.
— Милая, тебе нужно провериться. И пройти обследование. Это первое, чем мы займемся завтра. Это несложно. Никакой шумихи. Я об этом позабочусь.
Кэлли — стажер в медпункте при кампусе. Она действительно сделает это.
Бэкка, по-прежнему не выпуская мои руки, мокрые от наших общих слез, произносит:
— Я тоже пойду. Мы сделаем это вместе. Мы ВСЕ проверимся.
Она нежно улыбается и сжимает мои руки.
Киваю. Это все, на что я способна.
Мэнни настаивает:
— Карли, тебе нужно кому-нибудь рассказать о том, что произошло. Охране кампуса. Полиции.
— Нет! — обрываю я его. — Не скажу никому ни слова. Вы единственные, кому можно знать. Я просто не могу.
Слезы текут по моим щекам, пока друзья пытаются меня утешить и поддержать.
Мы вчетвером устраиваемся на моей кровати и проводим оставшуюся часть ночи в молчании, попутно расправляясь с галлоном розового вина.
Глава 3
Карли
Спринг-Лейк, Нью-Джерси
Настоящее время
29 лет
Дорогая Эмили,
Я так взволнована, что сегодня мы с тобой встретимся. Я впервые увижу тебя во время УЗИ Табиты.
О, Эмили! Не могу дождаться того момента, когда твои крошечные пальчики коснутся моих. Ты сожмешь их и будешь знать, что я прямо перед тобой.
У меня масса планов относительно отделки твоей комнаты! Я надеюсь, тебе нравится розовый цвет, потому что он будет основным.
Меня переполняют эмоции, в то время как я пишу все это. Понимаю, что Табита не узнает, что значит принести тебя домой и укутать в мягкое и пушистое одеяло. У меня сердце разрывается, когда я думаю о ней. И могу лишь надеяться, что она найдет покой и счастье, которые заслуживает.