Но она сама вырыла себе яму, когда выбрала его.
Шаги эхом разносятся по коридору, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как папа входит на кухню с Хэнком на хвосте. Скорее всего, они собираются встретиться еще с парой парней для игры в покер.
– Почему ты не на тренировке? – спрашивает папа.
И тебе привет, отец.
– Тренер отпустил нас пораньше. Я подумал сгонять в душ и переодеться перед наказанием.
– Для кого ты пытаешься хорошо пахнуть, красавчик? Может быть, для той девушки, Бри? Вы двое идете на свидание? – подшучивает надо мной Хэнк. – Будем надеяться, хоть это не попадет в интернет.
– Это называется гигиена, старик, – парирую я, и Хэнк хрипло смеется. С ума сойти, я бы никогда не осмелился сказать такое папе, но не моргнув глазом могу ответить отцу Финна.
Хэнк всегда был гораздо лучшим спортсменом, чем мой отец. Он крутой папа, который смеется над своими шутками, – ну, вы знаете таких. Но даже не надейтесь, что он до смерти не надерет вам зад, если вы облажаетесь. Полиция, кто-нибудь?
В целом, когда он не кричит на тебя со вздувшейся веной на лбу, он довольно спокойный. Возможно, это как-то связано с тем фактом, что он при деньгах и устроился в жизни.
Мой папа – его полная противоположность.
Рэймонд Эмери – холодный, не умеющий показывать свои чувства отец, который лишь прикрывается тем, что хочет лучшего для своего ребенка, а на самом деле никогда даже не слушает его. Это одна из многих причин, почему они с Хэнком так хорошо дополняют друг друга. Папа Финна время от времени напоминает моему о необходимости перевести дух.
Я фыркаю, вспоминая о том, что Хэнк сказал ранее.
Одно я могу заявить наверняка: я не пытаюсь хорошо пахнуть для этого говнюка мистера Тейта. Я знал, что эти внеклассные занятия станут занозой в заднице, когда увидел, как мой старый учитель естествознания вальсирующей походкой вошел в исправительный центр в прошлое воскресенье.
Чувак ненавидит Финна, Тео и меня лютой ненавистью за то, что мы создавали проблемы на его уроках в девятом классе. Конечно, я думал, что он вряд ли еще таит обиду после всех этих лет, но то, как он посмотрел на меня…
Клянусь, я видел улыбку.
Плохой знак.
Я практически слышал, как он думает: «Карма, сука».
А еще он выглядел так, будто предпочел бы потягивать коктейль из спермы, а не следить за тем, как проходит наказание, вот так. В той комнате нас было десять человек. И этому сукиному сыну было необходимо дать мне самый толстый сборник стихов в истории, чтобы я переписывал его на протяжении следующих двух недель.
Совпадение?
Я так, мать его, не думаю.
Вряд ли он знал, что я найду там нечто, что развлечет меня. Сильно сомневаюсь, что мне повезет получить еще одно письмо от той сердитой цыпочки, но мне было весело в прошлый раз.
– Ты готов к игре в пятницу? – достает меня баскетболом отец.
– Всегда, – я поворачиваюсь, чтобы уйти. Наказание начнется через сорок пять минут, а я воняю, как подожженная мусорка. Слава богу, что следующие две недели мне надо к мистеру Тейту только по воскресеньям, вторникам и четвергам, иначе я бы сошел с ума.
– Новый план тренера хорош? Что насчет тренировок? – донимает он меня. – У тебя хватает времени из-за всего этого дерьма с наказанием? Я слышал, твой тренер отпускает тебя пораньше?
Мама говорит, так мой отец показывает, что он заботится обо мне, но я думаю, что это в принципе все, о чем он заботится. Подумать только, отец был следующим на очереди на тренерскую должность в Истоне. Он согласился на оставшуюся вакансию физрука в надежде, что получит шанс стать тренером, если останется здесь. Я ежедневно благодарю свою счастливую звезду за то, что он его не получил.
– Пап, я опаздываю. Ты не против, если мы продолжим позже?
Он неодобрительно поджимает губы. Ему недостаточно информации, чтобы утолить свой голод.
– Не против, – отец идет ко входной двери. – Твоя мама скоро должна быть дома. Скажи ей, что я хотел бы быть здесь, чтобы увидеть ее реакцию, – он жестом указывает на цветы. – Ты понял.
– Пока, сопляк. – Хэнк подносит пальцы ко лбу в знак прощания, прежде чем последовать за моим отцом к выходу из дома.
Кто-нибудь, ущипните меня.
Еще одно письмо.
Еще. Одно. Письмо.
Я весь вечер убеждал себя, что получить ответ – маловероятно, но вот он. Аккуратно вложен между двумя страницами. Сначала я уклонился от допроса отца, а теперь это?
Должно быть, сегодня мой счастливый день.