Когда мы сели на борт, прошел слух, что пилоты собрались сделать наш последний вылет на вертолете запоминающимся, и они, черт побери, сделали это.
У меня не возникло ни малейших сомнений в мастерстве пилота, но когда они спустились вниз и стали лететь на огромной скорости, едва не касаясь дамб на рисовых полях, мой желудок стал подкатываться к горлу. Вдруг наш вертолет приподнялся, и под нами в противоположные стороны заскользили другие «птички», едва не касаясь своими винтами. Они стали раскачиваться из стороны в сторону и делали маневры, которые могли бы порадовать толпу во время авиационного шоу, но парни не хотели гонять, а только желали добраться в Дананг живыми. Когда мы приземлились, я вздохнул с облегчением.
Работа с нами в Дананге больше напоминала процедуру, которую должен пройти человек, если он заражен, и я полагаю, что многие из нас таковыми и являлись. Моя гордость была несколько уязвлена, когда у меня забрали мои ботинки и боевую униформу для джунглей и взамен выдали новые. После медицинского обследования последовал неофициальный трехдневный карантин.
Утром девятого, я был одет в свежую накрахмаленную униформу и был готов к осмотру. После прохождения проверки, я прошел через такую же проверку собаками, которую проходил перед убытием в отпуск.
Я ступил на асфальт, и вот она, моя птица свободы. Не просто какая-нибудь, а моя собственная. Когда мы выруливали на взлетную полосу и начали наш разбег, стояла полная тишина, но в тот момент, когда колеса оторвались от земли, салон разорвали крики радости, потрясшие даже стекла иллюминаторов, к которым присоединились стюардессы.
Посадка на Окинаве означала еще трое суток оформления документов, медицинских обследований, осмотра у дантиста, получения и подгонки парадной униформы. Я был недоволен тем, что какому-то гражданскому шпаку пришлось отдать целую коробку шоколада «Hershey» за то, что он пришил мои капральские шевроны, чтобы я мог пройти окончательную проверку в Калифорнии. Во Вьетнаме любая мама-сан пришивала такие шевроны за коробку рациона «C».
На Окинаве мало что поменялось. Свое свободное время я проводил в сержантском клубе, накачиваясь сингапурским слингом, играя на игровых автоматах, наблюдая за взлетающими B-52, и отмалчиваясь на вопросы о войне от людей, отправляющихся во Вьетнам.
Перелет на аэродром Корпуса морской пехоты Эль-Торо в Калифорнию оказался мучительно долгим. Когда мы приземлились, там царило другое настроение, а потом голос пилота по внутренней связи произнес:
— Джентльмены, мы только что приземлились в Соединенных Штатах Америки. — Мы зарулили в зону в трех сотнях ярдов от главного терминала. — В связи с особыми условиями на терминале, мы сожалеем, что вы должны высадиться здесь и следовать за офицером, ожидающим снаружи.
Мы могли видеть, в чем состояла проблема — возле входа в терминал собралось порядка пятидесяти митингующих, протестующих против войны.
У двери возле трапа стоял капитан-морпех, и по списку проверял имена прибывших, бормоча приветствия, которые почему-то показались мне до боли знакомыми.
Когда предстать перед ним пришла моя очередь, я смог разобрать его слова:
— Уард?
Я кивнул. Затем он пробормотал что-то нечленораздельное, что прозвучало как:
— Добро пожаловать на войну-д.[116]
Где-то я все это уже слышал…
Эпилог
Четверо из нас, которые вместе поступили на службу в морскую пехоту, верну-лись домой и осели в пределах 50 миль от родного города. У нас шесть «Пурпурных сердец» на четверых.
Майк О’Грейди работает диспетчером в компании по производству бетона.
Ник Херрера — первоклассный сварщик в очень известной пивоваренной компа-нии.
Дэйв Янг работал прорабом в большой строительной компании. (Дэвид Янг родился 15 марта 1949 года и скончался 9 июня 1991 года. Завещание Дэйва быть похороненным в индейской резервации Мэншантакет-Пико было одобрено советом племени. Он первым первым не членом племени, похороненным там).
А Джозеф Уард сейчас сидит и пишет эти строки.
Долларовая банкнота, которую мы разорвали на четыре части, чтобы потом скле-ить ее, купить пива и отметить наше благополучное возвращение, двадцать два года спустя по-прежнему остается в виде четырех фрагментов.
Об авторе
Джозеф Уард родился в 1949 году и вырос в Нью-Раймер, штат Колорадо, городке со стотысячным населением, в сердце индейской территории Пауни. В пять лет начал стрелять по мишеням из однозарядной винтовки Ремингтон.22 калибра, под присмотром своей мамы Дорис и старшего брата Ларри. В 1961 году семья переехала в Лонгмонт, штат Колорадо. Уволен из рядов Корпуса морской пехоты с почетом в 1970 году.