Дорогая мамочка,
Я снова пишу на занятии. Оно посвящено теме наступательного боя, и мне нужно что-то сделать, чтобы не закрыть глаза, — этой ночью мы спали всего три часа.
Новостей не так много. Я вновь простудился и озноб такой, что мама не горюй, — вероятно, скоро подхвачу пневмонию. У начальства есть весьма подлый способ удержать большинство парней от похода в лазарет — командиры заставляют нас укладывать все наше снаряжение и униформу плюс винтовки и шлем, а потом нести это все в лазарет. А это, между прочим, около 200 фунтов снаряжения[9], и кроме того, если ты пропускаешь два учебных дня, тебя отправляют на гауптвахту. Если я и смогу до него добраться, то только завтра, в свободное время.
Если ничего не изменится, то мы отправимся двадцать девятого. У нас с Ником и Дэйвом уже есть билеты на поезд. Это займет чуть больше времени, но зато я сэкономлю порядка тридцати долларов. Добро, мама, буду заканчивать. Передавай всем привет. Берегите себя, увидимся перед длительной службой.
С любовью,
Перед выпуском из полка ОБП, каждый в батальоне строил планы поехать домой в отпуск, почти все, кто был. У нескольких парней не было настоящего дома, чтобы поехать туда в первую очередь. Я спросил у одного морпеха в своем взводе, почему тот не собирает вещи.
— Ты не собираешься домой, Олсен?
— Нет, а куда? Черт, у меня никогда не было даже приличной еды до тех пор, пока я не поступил в Корпус.
— Ты можешь поехать домой ко мне, если хочешь.
— Нет, спасибо. Я просто покантуюсь здесь некоторое время.
— Ладно, береги себя, Олсен.
— Да, ты тоже.
Я чувствовал себя хреново. У меня был прекрасный дом, семья, друзья и чудесная девушка, которая меня ждала. У Олсена же был только Корпус морской пехоты. Марк Олсен был убит в Республике Южный Вьетнам за четыре дня до того, как я закончил свою подготовку в школе снайперов-разведчиков.
Для нас троих, — Дэйва, Ника и меня — отпуск превратился в непрерывную тридцатидневную вечеринку. Майк вернулся домой за полторы недели до нашего отпуска. В ночь перед возвращением в свои подразделения, мы отправились в Шахты Контрабандистов, — сеть старых заброшенных золотых приисков в горах, в которых мы часто укрывались от домашних проблем или чтобы просто побыть в одиночестве.
Сидя вокруг костра, потягивая пиво, мы старались поддерживать легкий треп, но было трудно выкинуть из головы мысли о войне. Потом мы провели старый армейский ритуал, — разорвали долларовую купюру на четыре равные части и засунули их подальше в свои кошельки. Когда мы вчетвером вернемся, то соединим четыре части вместе и купим пиво, чтобы отпраздновать наше благополучное возвращение.
На следующий день мы с Лаурой пошли в ювелирный магазин и выбрали бриллиантовые обручальные кольца. Я внес предоплату и согласовал свои ежемесячные выплаты в магазин, пока они не будут выкуплены. После я вылетел обратно в Калифорнию, уверенный, что мне не удастся повидаться с семьей и друзьями по меньшей мере год.
Я явился не на свою базу и опоздал на два дня, однако никого, похоже, это особо не обеспокоило — превалировала позиция «лучше поздно, чем никогда», да и к тому же уже было несколько невернувшихся. К тому времени, как я добрался до снайперской школы, я опоздал на три дня, однако по-прежнему мало кто беспокоился об этом. После суровых тренировок, я мог легко позволить себе такую трехдневную расслабуху. Обучение в снайперской школе оказалось слишком интенсивным, чтобы извлечь выгоду из этих знаний, но определенно повлияло на мои мозги.
8-я рота усиленной боевой подготовки
69-я снайперская школа
База морской пехоты Кэмп-Пендлтон
Калифорния
21 января 1969 г.
Дорогая мамочка,
Наконец, я прибыл сюда и обустроился. Погода отвратительная, — идет дождь, а ветер задувает настолько сильно, что прошлой ночью некоторые деревья вокруг казармы были вывернуты с корнем.
Как ты себя чувствуешь? Береги себя, чтобы я не волновался. Сейчас прекращу писать, позже продолжу.
Это снова я. Эту часть письма я начал писать шесть дней назад, и как вы можете заметить по моему новому адресу, сейчас я в школе снайперов-разведчиков.
(Дописано позже) У нас хватило времени только на то, чтобы собрать наши манатки, и сержант выгнал нас наружу на «небольшую» пробежку длиной около трех миль, и бoльшая часть курсантов добралась до финиша. Это было первое реальное упражнение, которое мне пришлось проделать со времен учебного полка, и я увидел, что потерял форму. Я сейчас ничего не соображаю, но думаю найти место, где смогу укрыться и поспать. Со вчерашнего утра ничего не ел.