Обучение снайперов было сложным и целиком фокусировалось на точности и внимании к деталям. Мы стреляли по движущимся силуэтным мишеням на дистанцию в пятьсот ярдов и по неподвижным мишеням на тысячу ярдов. В конце второй недели нашего обучения, мы должны были достигать и достигали 120 попаданий из 120 выстрелов. Определенные поблажки давались в ветреные дни, но очень немного. Контроль дыхания, учет ветра, и движение мишени являлись наиболее значимыми факторами, влиявшими на поражение цели.
У нас была эмпирическая формула для оценки скорости ветра. Например, ветер силой от одной до трех миль в час шевелил волосы на руке. Ветер силой от трех до пяти миль в час немного отклонял щепотку пыли, высыпавшейся из руки. Ветер силой от пяти до семи миль в час заставлял развеваться лоскут материи. Ветер силой от семи до десяти миль в час заставлял колебаться ветви деревьев и шелестеть траву. Оценить ветер силой свыше десяти миль в час снайпер мог только за счет опыта и практики.
«Выверка» (пристрелка винтовки) производилась в сухие, безветренные дни через интервалы по сто ярдов путем поворота маховичка, расположенного сверху прицела. Превышения траектории, которые оказывались между двумя соседними стоярдовыми интервалами, компенсировались путем выноса прицельной сетки вверх-вниз от цели. Поправка на ветер вносилась путем поворота маховичка, расположенного сбоку прицела. Сразу после внесения поправок, этот маховичок обычно больше не трогали, а все изменения силы ветра компенсировались выносом прицельной сетки влево или вправо от цели.
Сложности, связанные с поражением движущихся целей, особенно на больших дальностях, оказались невероятны. Помимо соблюдения обычных требований к прицеливанию, необходимо было брать в учет дальность, скорость и угол, под которым цель двигалась, ее размер, положение, из которого стреляет снайпер (лежа, сидя или стоя), — и все должно было быть учтено в течение нескольких секунд. В теории, если все прошло отлично, цель оказывалась в перекрестье, однако на практике, стрельба по цели, находящейся в перекрестье, была редкостью, — практически всегда требовались поправки вверх, вниз, влево и вправо.
Часы, проведенные на огневом рубеже, были одними из самых изнурительных за все время моей подготовки. В течение шестидневной учебной недели, мы выстреливали 720 патронов и наблюдали столько же выстрелов своего напарника. Мы «поймали кайф от прицела». В конце концов, я обнаружил, что труднее поразить цель на пятистах ярдах, чем на тысяче.
Снайперы редко уходили с огневого рубежа до закрытия столовой. Иногда в ней оказывались разведчики (другой учебный курс в роте усиленной боевой подготовки). Парни из разведывательной школы были настроены воинственно, и часто оскорбляли нас, пока мы стояли и молча ждали своей очереди. Начинались замечания, вроде: «Сегодня в коробке, что я получил, были ваши дневные пеленки, снайперюги» — и большинство пацанов-разведчиков смеялось. Если бы они знали, что нашим пропуском для покидания огневого рубежа являлась новая коробка с патронами на следующий день, то они, может, и не считали бы это смешным. Драка между разведчиками и снайперами могла обернуться настоящей катастрофой, и инструкторы ходили между двумя группами, чтобы удержать всех от срыва. Орон, Болстед, и Хилл были неумолимы, они повторяли фразу, которая в другой ситуации могла бы стать очень раздражающей: «Вы временно оглохли; вы ничего не слышите, абсолютно ничего».
Перед столовой на асфальте повсюду виднелось то, что я называл «серыми знаками отваги». Люди, которые во время подготовки добирались до разведывательного батальона или школы снайперов-разведчиков, не могли попасть в эти подразделения, если оказывались в госпитале. Большинство из нас переболело бронхитом или вирусной пневмонией, и мы отхаркивали жидкость из наших легких и выплевывали ее на асфальт. Моя вирусная пневмония еще не прошла, поэтому я добавил на асфальт несколько своих пятен. Выглядело это не очень привлекательно, но это был хороший знак, — пока человек отхаркивал слизь, все было в порядке, а вот если он не мог этого делать, то у него скорее всего развивалась бронхиальная пневмония и он загремит в госпиталь минимум на месяц. Было сомнительно, что он снова вернется в снайперскую школу.