Согласно штатному расписанию, я нахожусь в снайперском взводе. Взвод входит в состав штабной роты, которая, в свою очередь, находится в составе полка. Если считать капитана, ганни[21], двух сержантов, и трех командиров отделений, то всего во взводе нас тридцать человек. У нас разные обязанности, поэтому снайперские команды из двух человек меняют друг друга при перемещении с места на место. Здесь со мной находится еще один парень, с которым я вместе заканчивал снайперскую школу. Мы с ним здесь единственные новички, большинство же находятся здесь четыре месяца или дольше. Все знают свое дело очень хорошо. В ближайшие пару дней меня назначат в пару к одному из них в качестве его наблюдателя, и я буду целиком полагаться на своего напарника, чтобы он держал меня в добром здравии, и учил меня всему, что мне нужно знать.
Это лучший снайперский взвод в дивизии. Ребята настолько хороши, что Вьетконг установил награду за наши головы. Каким-то образом враги знают имена всех людей во взводе и количество уничтоженных ими врагов. Они хотят заполучить некоторых из ребят, и это очень плохо. Меня это не особо беспокоит, так как снайперы никогда не попадали им в лапы — почти за целый год мы потеряли лишь одного снайпера, и то на мине-ловушке.
Сегодня с утра я должен был отправиться в лазарет обработать многочисленные укусы москитов на своем лице и руках. Я забыл воспользоваться репеллентом. Сегодня вечером уже не забуду.
Уолтерс был направлен в 7-й полк морской пехоты, а Поузи остался здесь, в роте «ворчунов»[22], но он пытается перевестись в снайперский взвод. Я видел его несколько раз.
Здесь вы быстро учитесь одной вещи — это ответственность. Вы несете ответственность за жизни других людей. Дружба здесь тоже отличается от любых других мест. Я не знаю, как это объяснить, но между всеми парнями есть общая связь. У нас все общее. Если кто-то стащит ящик пива или получит посылку из дома, он выкладывает это на общий стол и оставляет. Никто не будет обжираться, но если кто-то чего-то захочет, он просто это возьмет. Если у вас что-то есть, а у него нет, — ты даешь ему попользоваться этим.
Что касается того, нуждаюсь ли я в чем-либо, то мне понадобится пара шнурков от ботинок, — у меня они часто рвутся, — ну и несколько пар белых хлопчатобумажных носков. Вот, пожалуй, и все.
Почта доходит домой примерно за неделю, и нужно пять или шесть дней, чтобы она пришла сюда. Не беспокойтесь! Я здесь в лучшем виде. Мой сержант хорошо заботится обо мне, он даже каждое воскресенье заставляет меня глотать таблетки от малярии.
Добро, мама, дай мне знать, как вы там, и передай бабуле привет. Я буду писать вам при любой возможности. Берегите себя!
С любовью,
Вертолет был символом Вьетнамской войны, и для этого была серьёзная причина. Это были рабочие лошадки войны. Они доставляли нам грузы, почту, и, что наиболее важно, проводили медицинскую эвакуацию. Редко какое медицинское учреждение находилось в 15 или 20 минутах полёта.
Мой первый полет на вертолете состоялся из Дананга в Ан-Хоа. Приказы требовали, чтобы каждый человек, садившийся на борт, имел шлем и бронежилет, что имело смысл. Тринадцать из нас, большинство из которых находилось в стране впервые, загрузились в «Чинук» (двухвинтовой транспортный вертолет). Мы выстроились вдоль обеих бортов лицом друг к другу и, как нас учили, уселись на сиденьях, за исключением двух просоленных «ворчунов». Они сделали кое-что, что мне показалось весьма странным — они сняли свои бронежилеты и уселись на них. Конечно, это было весьма некомфортно. Наконец, я не выдержал, наклонился и спросил, зачем они это сделали. Их ответ был убийственно метким: «Чтобы пули, которые пробьют днище «птички»[23], не оторвали тебе яйца». С этого момента на своем бронежилете я сидел гораздо больше, чем носил его на себе.
22
Ворчун, он же хряк, он же сапог (Grunt) — распространенное прозвище опытного, послужившего пехотинца.