Твой любящий сын,
База в Сан-Диего находилась в городской черте, так что для прохождения огневой подготовки нам пришлось временно перебраться в учебный лагерь в Кэмп-Пендлтон.
Первые несколько дней на стрельбище мы жили в неотапливаемых палатках возле нескольких больших трейлеров, служивших в качестве уборных. Было холодно и влажно. При подъеме мы бежали в прицепы, чтобы умыться и согреться, — в основном, чтобы согреться. К концу недели мы перешли в постоянные казармы, — самый желанный побег из холодных палаток. Именно там я стал все чаще сталкиваться со странностями, которые начались происходить с сержантом Грейвсом.
Однажды в час ночи я обнаружил, что сижу на койке из-за того, что кто-то рванул меня вверх за воротник футболки. Чувствовался запах дешевого джина — Грейвс снова до меня добрался. «Вот черт», — подумал я. В казарме восемьдесят парней, почему я?
— Уард, ты не спишь?
Как я мог спать?
— Сэр, да, сэр.
— Не гони, Уард, я хочу поговорить. — Он притянул меня ближе. — Я хочу знать, нравлюсь ли я людям.
Какого хрена? Нравится ли он? Да все просто ненавидели его!
— Так точно, сержант Грейвс, конечно, людям вы нравитесь!
— Лживый сукин сын! — Он толкнул меня вниз, но сразу же встряхнул обратно.
— Я нравлюсь тебе, Уард?
— Так точно, нравитесь, сержант Грейвс.
— Еще одна чертова ложь! — Меня снова отпустили и дернули вверх.
— Я хочу знать правду, Уард.
— Никак нет, сэр, никто вас не любит.
Он отпустил меня, положив руки на бедра, и уткнулся в пол. Я едва услышал его бормотание: «Хорошо, хорошо», — перед тем, как он внезапно встал и, пошатываясь, пошел в темноту, только для того, чтобы во время подъёма стать таким же привычным для нас Грейвсом.
Подобные ночные визиты продолжалась на протяжении всего нашего пребывания на стрельбище. В конце концов до меня дошло, что он был очень одинокий человек. Иногда Грейвс расспрашивал меня о доме, или о ком-либо из солдат взвода, но практически никогда не упоминал о своей жизни.
Хотя по-прежнему с нами вели занятия по другим дисциплинам, основной упор на стрельбище Эдсон делался на изучении стрелкового оружия. Если ты не можешь попасть в цель, ты не очень хороший солдат. В Корпусе морской пехоты, если ты не можешь попасть в цель, ты вообще не солдат.
Однажды на стрельбище мы стали свидетелями самоубийства, когда солдат из соседнего взвода склонился над винтовкой М-14, дуло которой было плотно прижато к его груди, и нажал на спусковой крючок. Его труп еще не донесли до «Скорой», когда Грейвс собрал нас, чтобы обсудить то, что произошло.
— На тот случай, если кто-либо из вас, говнюков, захочет сделать то, что сделал с собой тот подонок, я объясню, как сделать это правильно. Ни этот неженка, и никто из вас не стоит даже одной морпеховской пули.
Он закатал левый рукав и высоко поднял руку.
— Если в этом взводе у кого-то в голове бродит такая же идея, вы должны делать это правильно. Станьте в душе под сильный напор холодной воды, возьмите бритвенное лезвие и вскройте руку от запястья до локтя. — Своим указательным пальцем он прочертил невидимую линию по внутренней стороне предплечья, — Аккуратно и чисто. Все понятно?
— Сэр, да, сэр.
— Я не слышу вас!
— Сэр, да, сэр!
— Я по-прежнему не слышу вас!
— Сэр, да, сэр!!!
Нам было чертовски трудно разобраться со всем этим. Не более чем в ста футах от нас лежал мертвый человек, чье сердце было буквально вырвано из спины, а Грейвс спокойно говорил нам о том, как убить самого себя.
1067-й учебный взвод
Рота «B»
1-й учебный батальон
Учебный лагерь морской пехоты,
Кэмп-Пендлтон, Калифорния,
29 сентября 1968 г.
Дорогая мамочка,
Это снова твой младшенький. Мои письма доходят медленно и редко, но поверьте мне, я пишу их каждый раз, когда нас не заставляют что-либо делать. Несколько дней назад я ввязался в драку, и мне зашивали левую скулу. Выглядит не так уж и плохо, просто побаливает. Поскольку зачинщиком был не я, то проблем у меня не возникло.
Я только что узнал, что в воскресенье перед выпуском в части будет день открытых дверей, а потом, в следующий четверг, состоится наш выпуск. Я подумал, что, если вы с Лаурой поедите, то могли бы приехать на день открытых дверей, а затем провести несколько дней у дяди Ральфа, прийти ко мне на выпуск. Вот такая вот мысль.