Внезапно исчез пробирающий до костей холод, и стало легче дышать. Очевидно, что не только Сага испытывала облегчение — грифон хоть и продолжал вслушиваться в тишину леса, но выглядел уже гораздо более расслабленным и спокойным. До той минуты, как они снова направились в путь, никто больше не появлялся.
Очень скоро лес закончился. В становившихся всё реже и слабее сплетениях деревьев стало показываться светлое небо. Темная громада леса отступала назад, словно гигантская крепость. И, хотя она всё еще возвышалась стволами, но под ногами стала появляться тонкая, яркая трава, и вокруг становилось куда, как светлее.
Наконец грифон и Сага вышли из леса. Вокруг, насколько хватало глаз, располагались поля, пересекаемые тонкими лентами речек. Вдалеке возвышались гряды холмов, а за ними, у самого горизонта таяла горная цепь. Казалось, будто они стоят на краю мирного пейзажа земли, а не в диковинном мире Аннуина.
— Здесь всё — как и на земле, — продолжая озираться, произнесла Сага. Грифон скривился:
— А ты ждала увидеть песочную пустыню, реки огня и серы? Глупая девчонка.
Если бы он не был ей нужен как проводник в этом странном путешествии, Сага бы открыла рот и сказала всё, что думает о наглом существе, всячески подчеркивающем невообразимую бездну глупости человечества. Но она шла по неизвестной и опасной земле и, к тому же, сама согласилась на это путешествие и эту невыносимую компанию. Ничего другого, как промолчать не оставалось.
Затем они пересекли несколько полей, трава на которых была свежа и высока. Проходя сквозь нее и проводя рукой по верхушкам стеблей, Сага не могла не заметить — насколько здесь всё ярко и насыщенно. Это относилось и к изумрудному цвету зелени, и к голубой, почти закатной краске неба. Глаза не могли насмотреться на всё вокруг.
Первая речка, которую пришлось переходить, оказалась настолько чистой, а вода в ней — прозрачной, что можно было увидеть каждый камушек на дне. Несмотря на быстрое течение, бегущая вода доходила Саге до лодыжки, и она спокойно шла, ощущая под пальцами ног округлые, плоские камни. Прежде, чем войти в реку, она умылась и напилась воды, ощущая, что умирает от жажды. Наплевать на то, что она может подцепить какую — нибудь заразу. Вода, стекающая по коже, вернула прежний оптимизм, который немного подзатух в последние несколько часов. Даже чувство голода пока не беспокоило.
— Куда мы идем? — Спросила Сага, после того, как темный лес превратился в тонкую полоску где — то далеко позади. Грифон мотнул головой вперёд:
— Видишь эти горы?
— Да, — горная цепь казалась почти призрачной, тающей на границе светлого неба и земли.
— Вот туда мы и идем. Ты будешь должна увидеть самого Арауна, повелителя этого мира, и попросить его не забирать твоего друга. Если такое возможно, — большое тело грифона скользило среди травы.
— Почему мне кажется, что ты не очень уверен в том, что это получится? — подозрительно поинтересовалась Сага, собирая длинные и нещадно спутавшиеся волосы в узел на затылке. Надо было их остричь там, дома.
— Смерть не спрашивает разрешения и не дает отсрочек, — последовал ответ.
Звучали эти слова спокойно и мудро, как очень простая и очевидная истина. И Сага не могла не подумать о том, что её отец был достаточно молод и здоров, когда смерть пришла за ним.
— Раз это мир и мертвых, то где же они? Почему я их не вижу? — Только сейчас она поняла, что может встретить здесь отца.
— А ты видишь ветер, когда он дует?
— Нет.
— А раз ты его не видишь, но ощущаешь, разве можно сказать, что его нет?
На Сагу смотрело небо, освещаемое так, словно начинался закат. Гладь очередной реки приближалась с каждым шагом. Хотелось верить, что отец где — то здесь и может увидеть её бредущей по огромной равнине в компании грифона.
— Здесь нет солнца, но светло. Откуда тогда свет? — этот вопрос интересовал Сагу с самого момента, как они оказались в Аннуине. Грифон шумно выдохнул, казалось, что она раздражает его вопросами.
— Здесь никогда не было солнца, такого, к какому ты привыкла. Свет, который освещает Нижний Мир, это свет Каэр Сиди, светящегося замка. К нему мы и идем, чтобы ты увидела Арауна.
Сложно было представить — насколько этот замок должен был сильно светиться, чтобы освещать весь Аннуин. Но теперь стало понятно — отчего горы тают в свете, который почти растворял их очертания.