— Ты так выросла, — в голосе отца звучало сожаление о годах, проведенных дочерью без него. О том, что он ушел так рано.
— Я скучала, — пробормотала Сага, размазывая слезы по лицу, — так сильно скучала.
— Знаю, — он улыбнулся, — я тоже скучал по тебе. Сложно наблюдать за тем, как ты живешь, и не иметь возможности сказать хоть слово.
Туман вокруг стал чуть слабее, словно отступил в сторону.
— Зачем ты пришла сюда? — Спросил отец, — Ты знаешь, как переживает твоя мать? Ты оставила её одну. Это слишком жестоко, детка.
Его слова не просто звучали в воздухе, они причиняли ощутимую боль. Настолько, что даже боль от хоровода безумных эльфов — плясунов не могла с ней сравниться.
— Я должна спасти Эдуарда, папа, — жалко защищаясь от его обвинений, ответила Сага. Отец был прав, она подвела его, она должна была оставаться на земле и не бросаться в глупость, которая не даст ровным счётом ничего. Сага думает только о себе, живет фантазиями и не может ничего изменить. Отец не может гордиться ею.
— Я так разочарован в тебе, в твоих глупых выдумках, — голос отца был холоден, как и болотный туман вокруг, — ты подвела меня.
Тут он явно переборщил. Настоящий отец Саги никогда бы не сказал так, ни в каком гневе от неё бы он не отказался. Слезы неожиданно сами собой высохли. Сага мотнула головой, отводя глаза в сторону:
— Ты просто очередная местная нечисть.
Тот, кто стоял перед ней, неожиданно стал тускнеть. Он становился все прозрачнее и прозрачнее, пока на месте призрака не остался только ровный туман над очередной прогалиной. Злость придала сил, и Сага карабкалась всё дальше и дальше по болоту. Внезапно кочки исчезли, уступая место сплошной воде. Теперь на окружала Сагу со всех сторон, и идти было некуда. Впереди висел мокрый туман, позади не было ничего видно, а внизу, прямо под ногами лежала грязно — бурая вода над трясинами. Казалось, что путешествие подошло к концу.
Сага старалась продолжать злиться. Злость горела как костер и не давала страху подойти ближе. Но вместе с тем, она поняла, что ни секунды больше не сомневается в том, что сделала правильный выбор. Эта уверенность родилась из ниоткуда и крепла внутри неё, как набирающий силы маленький росток.
В ту же минуту, неожиданно прямо впереди, за полосой тумана что — то блеснуло. Сага прищурилась, стараясь разглядеть сверкающую искру. Блеснуло вновь, уже ближе, и на мгновение свет добежал прямо по воде до её ног, как тонкий мостик. Затем он исчез.
Когда странная искра появилась вновь, она не стала медлить. Как только луч протянулся по воде и достиг клочка, на котором Сага стояла, она побежала вперед ровно по тонкой линии, балансируя на ней, как канатоходец. Это было неожиданным порывом, пришедшим в голову так, словно именно так и следовало сделать, и Сага поблагодарила мысленно того, кто надоумил её, когда под ногами оказалась твердая полоса мостика, отделяющая её от болотных глубин.
Туман исчез, грязь исчезла. Даже вонь тухлой воды и холодная сырость исчезли без следа. Широкое поле раскинулось позади, расстилаясь внутри впадины между двумя холмами. Впереди стоял молодой лес, и зелень крон выделялась пятном, будто кто — то мазнул изумрудной краской.
Сага отряхнула соринки и подсохшую грязь с одежды. Помня, что серое тряпье призвано помочь ей не светить на весь Нижний Мир своим видом туриста, она затянула покрепче веревку — пояс. Старый Огма обещал, что встретится со ней, если Сага пройдет болотный край. Настал его черед выполнять уговор.
Словно в ответ на это в густой траве кто — то шевельнулся. Седая голова приподнялась над вершинами травинок и сорняков, а затем старый Огма показался во весь рост.
— Ну, наконец — то, — прошелестел он своим хрипловатым негромким голосом, — я уже заждался тебя. Целую неделю пришлось приходить на это поле, чтобы выяснить — не появилась ли ты ещё. Если бы не появилась, это означало бы, что Уфферн не пустил тебя дальше.
— Меня не было неделю? — Удивилась Сага. А она — то думала, что брела по болоту всего лишь несколько часов.
— Это Нижний Мир, крошка, тут время не имеет четких границ. Минута может выглядеть годом, год — часом, а века — пролетать за секунду.
Огма посадил на палец изумрудную стрекозу и подкинул её вверх, заставляя взлететь. Это было одно из первых существ, встреченных девочкой в Аннуине, которое нарушило тишину едва различимым трепетом крыльев. Сага проследила за её замысловатым полетом, пока зеленый всполох не исчез в лесной кроне.
— Что дальше? — Огма очевидно ожидал этого вопроса потому, что выудил из травы свой корявый посох и одернул одежду.