— Я не могу потерять твоего расположения, госпожа, — с мукой произнёс он, сжимая арфу так, словно она оставалась его единственным якорем. Но Ланнан не обратила внимания на его слова, всецело увлеченная Кианом.
Сага видела, как арфист побледнел ещё сильнее — вся кровь отхлынула от лица, и теперь молодой мужчина был белее снега. Он пошатнулся, как пьяный, растерянно обводя глазами чудесный сад Ши, и выронил арфу. Инструмент упал, издавая слабый звон.
Почти догадываясь, что произойдет, Сага возобновила попытки сойти с места. Арфист тем временем вынул из небольших ножен кинжал, его движения выглядели так, будто он находится в полусне или совершенном отчаянии.
«Не делай этого», — завопила мысленно Сага, обнаруживая, что Ланнан Ши заставила её лишиться голоса и не мешать происходящему. Проклятая тварь смеялась над ней, не скрывая издевки в своих зелёных глазах.
Мужчина машинально вонзил кинжал в шею, и на мгновение — в самый последний момент перед тем, как он упал на пол, обливаясь кровью, в его глазах промелькнули ужас и растерянность — словно он неожиданно понял, что с ним произошло. Но было слишком поздно.
Киан даже не пошевелился, когда тело арфиста рухнуло почти возле его ног. Кажется, он с головой ушел в омут очарования Ланнан Ши, превращаясь в её покорного раба.
К черту!
Гнев захлестнул Сагу настолько, что на какой — то момент она перестала ощущать какие — либо эмоции. И в этот момент, когда её голова оказалась кристально чистой от всего, она поняла, что знает — как сломать оковы Ланнан Ши.
Это было похоже на то, как если бы она воспользовалась магической отмычкой и поковыряла в замке. Только вместо отмычки Сага использовала жар, скопившийся на ладонях. Ей следовало позволить ему разлиться по телу, заполнить каждую клеточку и устремиться туда, где находился центр магии Ши.
Оковы исчезли, освобождая тело Саги, и она с наслаждением повела плечами. Ланнан Ши изумленно воззрилась на неё, а затем зашипела:
— В тебе древняя кровь! Проклятая ведьма!
Сага отвесила хорошую затрещину мерзким маленьким летунам, решившим броситься ей в лицо и атаковать. Существа с возмущенным писком отлетели в сторону, врезаясь в колючие кусты шиповника и терна. Так — то, мелкие уродцы.
Затем, стараясь избегать взгляда на Киана, Сага повернулась и направилась к выходу. Она могла бы побороться за него, постараться вытащить из замка Ши. Но это была не её война. Если бы он захотел — он сопротивлялся бы колдовству. Киан никогда не сдавался, если это было не по его желанию.
Судя же по тому, как руки Киана касались тонкой талии Ланнан Ши, всё это его устраивало.
— Его сердце не занято, так что развлекайтесь столько, сколько сможете, — бросила Сага, смерив Ланнан скучающим взглядом прежде, чем выйти из волшебного сада.
Каждый новый шаг, удаляющий её от Каэр Ригора, был таким же болезненным, как если бы Сага шагала босиком по стеклу. Она взбиралась на каменную гряду, отгораживающую Каэр Ригор и владения Ши от всего Аннуина, и уже не скрывала слез, которые текли и текли так, словно Сага собиралась выплакать все глаза.
И всё же она не останавливалась и даже ни разу не оглянулась назад, несмотря на то, что поначалу втайне надеялась — всё это окажется очередной ловушкой, и Киан догонит её. С каждым новым преодолеваемым камнем гор Сага становилась всё более спокойной и хладнокровной, думая лишь о том, как не сорваться с обманчивых уступов скал.
За новой скалой Сага остановилась передохнуть. У неё оставалось лишь два ломтя хлеба и совсем немного воды — практически на несколько глотков. Она должна добраться до Каэр Сиди и повелителя Аннуина раньше, чем её человеческое тело откажется слушаться и двигаться дальше. Она опустилась на землю и привалилась к неровному выступу, позволив себе закрыть глаза и на мгновение расслабиться.
Закатный свет Аннуина неожиданно стал ярче, и Сага повернулась, разыскивая его источник. Ей пришлось подняться и влезть на камень, который служил её привалом, для того, чтобы обнаружить невероятное открытие.
Прямо за грядой темных скал цвета асфальта сияла светлая гора, половина которой была скрыта перистыми облаками. Свет, излучаемый ею, казался похожим на вечернее солнце, которое застряло прямо на её вершине. Он не слепил глаза, но был достаточно ярким, чтобы озарять не только облака, но и всё небо над собой вплоть до горизонта. За его лучами было невозможно ничего разобрать, настолько вершина горы была залита светом.