Гетманский крутанул самолет вокруг оси, стал головой вниз, поймал "мессера" в прицел и всадил в него длинную пушечную очередь. Теперь на счету Гетманского десять сбитых самолетов. У Русаковича одиннадцать. У Васильева девять.
Cможет ли Аникеев в такой эскадрилье идти в ногу со всеми, оправдать доверие товарищей, которые так душевно встретили его, новичка?
Дома Аникеев был скромным, неразговорчивым пареньком. Рано остался без отца. С отличием окончил девять классов и был премирован туристской путевкой. Выехал с группой экскурсантов на Кавказ. Страшное известие - война! - услыхал в поезде за Ростовом. Экскурсанты повернули назад. Аникеев добрался до своего тихого городка Юхнова. Сразу же пошел в военкомат. Когда мать узнала, что сын добровольно идет в армию, не стала отговаривать, посоветовала только не сторониться людей. Люди научат, люди и спросят.
Аникеев служил мотористом в истребительном полку и часто вспоминал слова матери. Не забывал о наказе, когда учился в авиационной школе. И сейчас... Взял лист бумаги, уселся поудобнее за столом и, отодвинув телефон, собрался написать письмо. Посмотрел в сад, где недавно распоряжался машинами техник-лейтенант Филин. Двери машины-лаборатории открылись. По лесенке спустилась девушка с полотенцем через плечо.
Аникеев опустил карандаш.
Девушка достала из колодца ведро с водой, поставила его на корыто. Сняла гимнастерку. Зеленая безрукавка плотно облегала ее плечи. Девушка начала умываться. Кто она такая? Откуда взялась? Утром он, Аникеев, показывал шоферу этой машины, в какой хате разместится фотоотделение, разговаривал с сержантом, который был за старшего, а девушки не видел. Наверное, спала в машине.
Аникеев ответил на звонок из дивизии, снова посмотрел в сторону колодца. Девушка уже надела гимнастерку и пошла во двор. Легко взбежала на крыльцо, поглядела куда-то на улицу. В его сторону даже и не взглянула.
Аникеев улыбнулся и, покачав головой, стал писать.
Когда послышались голоса летчиков, идущих в штаб, Аникеев встал.
- Где командир? - спросил Васильев, закидывая планшет за плечо.
Из сеней на веранду вышли Пищиков, Михолап, потом Мохарт, Сверчков и Степанов. Васильев доложил командиру полка, что станцию Торфяная ему не удалось сфотографировать. Над нею на разных высотах - "этажеркой" - барражируют "мессеры".
Сердито глянул на присутствующих, будто не он, Васильев, а они были виноваты в том, что задание сорвалось.
Пищиков задумался.
- "Этажеркой", говорите?
- На трех тысячах звено, на двух - раздельно две пары,- сказал Васильев.- Я хотел на небольшой высоте пробиться к цели и хоть визуально разведать, так навстречу выскочила еще одна парочка "мессеров".- Он помолчал.- Вот и пришел с пустыми руками.
- Сорвалось,- пожалел Михолап.- Сорвалось такое задание. Сейчас позвонят из армии.
Пищиков с усмешкой посмотрел на Михолапа.
- А мы возьмем да сломаем "этажерку". Пошлем эскадрилью. Вслед за нею пойдет Васильев и спокойно сфотографирует станцию. Эскадрилье можно дать и дополнительное задание. Начальник штаба в своем гроссбухе, наверное, найдет задачу.- Скосил взгляд в сторону Михолапа.
Тот развернул журнал.
- Конечно, найду... Надо разведать дорогу Богушевск - Оболь...
Пищиков перевел взгляд на командиров эскадрилий.
- Кто полетит?
Степанов сделал полшага вперед.
- Разрешаю.
Степанов сдвинул фуражку на затылок. Сняв планшет, положил его на стол. Кивнул Васильеву:
- Как заходил на эту станцию?
Васильев показал станцию, рассказал, каким маршрутом шел. Степанов задумался, поводил пальцем по карте.
- А мы зайдем отсюда. Вы готовы? - глянул на Васильева и Гетманского.
Вскоре три звена, подняв пыль на взлетной полосе, оторвались от земли и пошли по кругу, поджидая пару Васильева. Как только он пристроился, эскадрилья легла на курс.
...Степанов внезапно спикировал на станцию Торфяная, пробив белое облако, и застал над нею только одно звено "мессеров". Стал подворачивать нос своей машины, чтобы ударить с ходу, но немцы шарахнулись на север и исчезли.
- Драпанули, вояки, - сказал Степанов и, оглянувшись, увидел, что Васильев уже идет по прямой линии над станцией. Немного погодя он отвалил вправо.
- Готово?
- Так точно, - услыхал голос Васильева.
Степанов круто изменил курс на запад, а Васильев пошел на юг.
- Спасибо! Иду домой, - крикнул он.
Степанов повернул на юго-запад и, опустившись ниже, глянул на дорогу Богушевск - Оболь, которую держал за концом левого крыла самолета. Белеющая лента дороги была хорошо видна. На ней не заметно никакого движения. У Степанова испортилось настроение. Он охотно шел в любой район, где надо было расчистить воздух, то есть драться. Летать же над сонными лесами, смотреть на пустые дороги и даром жечь горючее - нет! Такие полеты он считал холостыми, ненужными. Как летчик, он был по-своему прав. Однако он не знал, что командование интересовалось не только этой дорогой.