Они обошли жертвенник кругом. От тишины Илью слегка замутило. Может, правда, более от усталости.
— Рад видеть вас!
Голос тактично кашлянул. Из-за жертвенника, из пустоты шагнул человек. Юноша.
По здешней моде, в одной синей с золотом юбке до колен и золоченых сандалиях, укрепленных на щиколотках. Только один золотой браслет в синих камнях украшал его левое запястье. Но дело не в том. У него была ослепительно белая кожа и медно-красные волосы, прямые, до лопаток. И женщина позавидовала бы таким волосам. Сложенный, как Адонис, с узким, красивым лицом и сине-зелеными глазами. Юноша сложил ладони лодочкой и слегка поклонился. Прическа скрывала его уши, отчего-то это встревожило Илью. Отшельник глянул на товарища успокаивающе.
— Понимаю. — Мед, а не голос. Илье это не понравилось еще больше. Пес его знает, что за звучание. Гулкое какое-то. Отшельник молчал. — Вы удивлены. Я понимаю. Но я полагаю, что пришло время показаться. Показаться и познакомиться лично. Заочно я вас давно знаю, ведь так?
«Мать моя, да ведь он по-русски шпарит!» — Илья оторопел. Нет, это нечто! Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша, вот как это называется.
— У вас не едет крыша, уважаемый юный друг. — Красноволосый улыбался искренне и славно. — Мы не представлены, да? Хм. Я спас вам жизни несколько раз. Мелочь, конечно, не стоит внимания, о да. Люди забывают это быстрее всего. Да, я спас вас от своры этих гунявых богов. Стадо запуганных идиотов. Вы — будущее. Они боятся за положение вещей. Я нет. Меня, скажу открыто, оно не удовлетворяет.
— Вы — очередной бог? — Илья вмешался в поток хорошо смазанной речи.
— Да, — скромно признался явленец. — Всего-навсего. Я хочу спасти вас, сделав своими союзниками. Вы, друзья, поможете мне…
— Ускорить конец этого бедного белого света! — грянул другой, низкий и хриплый голос, почти бас. — Сет, ты просто дурак!
— Да, я тот, кого изгнали и унизили. — Юноша не смутился. Он поднял руки и женственным движением отбросил волосы назад. Открылись ослиные уши. — Я тот, кто по уму и знанию, по праву старшинства должен считаться вашим отцом. Покажись, не бойся, — последнее прозвучало уже явной издевкой.
«И здесь грызня за власть! Боги мои!» — подумал Отшельник.
— После того, что ты сделал с моим отцом…[16] — Фигура в полтора человеческих роста появилась из ничто, мгновенно, со вспышкой. На смуглом человеческом теле в белой набедренной повязке ловко сидела золотисто оперенная голова сокола с черным кривым клювом и янтарными глазами. — А мы-то думали… А это ты! — Человек-сокол дернул когтистой рукой, словно отгоняя помойную муху. Непонятно было, как он говорит с клювом вместо рта. — Зная тебя, дядя (с каким ядом кривой клюв выплюнул это слово!), дя-дюш-ка, мы могли ожидать чего-то подобного. После убийства Осириса ты рвался к власти. Все время рвался к власти. Что угодно, любая мерзость…
— Ну, ну, ну, мой мальчик! — Владыка хаоса откинул голову. Морщины прорезались на гладком лице, плечи стали угловаты, только волосы не изменились. Голос его уже не казался мягок, он звенел высокой струной. — Сын мертвеца и этой… Я помню, что она сделала со старым Ра. И ты — представитель законной власти! Смешно, клянусь вечной неутоленной злобою Нейт!
— Теперь понятно. — Гор присвистнул по-птичьи. — Это ты устроил их вторжение в иную реальность. Они твое оружие, так? — Воздух вокруг коричневого торса заискрился, запах озоном. Глухой клекот рассерженного хищника рвался из клюва.
— Господа, — спокойно заметил Сет, — вы видите, у нас небольшой спор. Не виделись пару тысяч лет. Подойдите вон к той стене, — и указал ссохшимся пальцем. С каждой минутой он набирал десять лет, уже походя на мумию. Отшельник не торопился, скрестив руки на груди. В порванной на локте коричневой куртке, бородатый, грязный, с растрепанными волосами, он походил на дервиша странной религии. Только заштопанные на колене джинсы портили впечатление, да глаза мерцали серебряным отливом.
— Где пропавшие люди? Что тут происходило?