Когда он вырулил на трассу, то взял между сиденьями изогнутую трубку спутниковой связи, набрал номер милиции и только потом — скорой помощи. «В жизни всегда есть место гуманизму, но не стоит превращать его во всепрощение», — где-то Илья слышал такие слова, и они зацепились в памяти.
«Снега не выпадет до Нового года». Илья не мог бы сказать, откуда это знает, но в своем прогнозе не сомневался. Положение сверхчеловека имеет свои плюсы, — он мог не опасаться попасть в снежный буран. Он уже позвонил домой из машины, как только рассвело, и теперь миновал городские окраины, слегка нервничая от предстоящей встречи и на нее надеясь.
Илья остановил машину у подъезда. Поднялся по лестнице и поглядел на часы. Было 9:25. Потом надавил белую кнопку звонка слева от коричневой кожаной двери.
Странно, но, глядя внутрь себя, Илья должен был сознаться, что ждал этого момента в самые тяжелые времена. Именно той минуты, когда откроется знакомая дверь. Дальнейшего он как-то не представлял и о нем не думал.
Легкие шаги — дверь открылась и в проеме явилась Виктория. Одетая по-домашнему, в легких серых брючках и кремовой рубашке. Она всегда вставала рано, как Илья, была «жаворонком», и он не боялся разбудить ее. Илья слабо улыбнулся и пожал широкими плечами:
— Привет! Вот и я вместе с солнышком. Если не нужен, могу и уйти.
— Господи, Илюша! Ты зарос весь. Ты что, на полюсе был?
— Ну, почти.
— Ты проходи, проходи скорее, я сейчас чаю…
— Это правильно. — Одобрил Илья, входя и расшнуровывая ботинки. (Боги, во что они превратились!) Только сейчас, когда Вика ускользнула на кухню, он понял, как она изменилась. Она была рада… Но к сердечной радости примешивалась тревога и… Уж не страх ли? Он не мог пока понять. Отшельник разобрался бы лучше, но он в таких палестинах… Раньше лицо ее было не просто красиво — словно бы светилось изнутри. Теперь щеки заметно ввалились, под темными глазами легли тени и они казались несоразмерно огромными, волосы, всегда аккуратно уложенные, спадали на плечи черными волнистыми потоками. Старый знакомый не узнал бы ее в толпе. Илья пока не понимал причины, но не сердечные дела так повлияли на девушку. Отношение к нему, кажется, не изменилось, несчастное или счастливое чувство к кому-нибудь он определил бы с маху: в сверхсознательной сфере оно имеет особый «вкус», так что влюбленных Илья мог определять со спины и в темноте. Болезнью также не «пахло» от Вики. Тогда что? Беда с кем-то из близких? Илья снял куртку, пощупал тяжелую пластмассовую кобуру на боку и вздохнул. Лучше, если неясностей между ними будет поменьше.
Девушка уставилась во все глаза, когда он сел на белую кухонную табуретку.
— Вот видишь, я сменил место работы. Нет никакого криминала — у меня разрешение. — Ему, после пережитого, странным казалось долго говорить о таких пустых, глупых вещах, как разрешение на оружие и своей непричастности к бандитскому племени. Впрочем, в последнее она и не поверила бы, немного зная Илью.
— Я не имею права тебе рассказывать обо всем, но теперь я дома, я свободен как ветер, и, кажется, материально вполне обеспечен. Что у тебя?
— Ты меня поразил. — Она грустно покачала головой, отчего темная масса волос колыхнулась в беспорядке и снова упала на плечи. Илью пронизало чувство, похожее на жалость, он недовольно засопел. — Я думала, что тебя знаю, и вот ты явился обросший, грязный, на колене дыра, пистолет на боку, и не хочешь говорить, где был и что делал. Я плохо разбираюсь в людях, наверное, но я никак не ждала от тебя…
— А, да я и сам не ожидал. Я только вернулся из поездки. («Каким способом и куда я ездил, лучше не говорить» — он неизвестно почему поморщился).
— Ладно, — она подала ему чашку. — Я тебе верю и не расспрашиваю. Черт с тобой. А со мной все хорошо. Живу помаленьку.
— Врешь! — Илья пожевал губами. Ложь он теперь тоже отличал мгновенно.
— Ну и вру! — легко согласилась она. — У меня ощущение, словно ты видишь меня насквозь. Не очень приятно. Но помочь мне ни ты, ни кто-то еще не сможет, просто… нехорошо со мной что-то. — Последние слова она произнесла как-то по-детски, словно жалуясь и одновременно радуясь возможности хоть немного облегчить бремя души.
— Если не знаешь, с чего, начни с начала, я всегда так делаю.
— Хорошо. Я попробую.
Ветер ударил в стекло сильнее. Откинул форточку с громким хлопком. Торшер с зеленым абажуром покачнулся и мигнул. Вика отложила книгу на диван и подошла к окну. Слабо вскрикнула.