Тополь еле успел поднять щит — секира врезалась в дерево и разломила его со звонким хрустом. Левая рука онемела до плеча, и Тополь с трудом увернулся, сбрасывая обломки щита под ноги. Торвальд описал секирой гудящую дугу — она тяжело бухнула в мачту за спиной вожака. Строеросовая лесина отозвалась сдержанным гулом. На краткий миг секира застряла в ней — Торвальд напряг под броней плечи и выдернул ее, но этой мимолетной заминки его противнику хватило, чтобы уйти в сторону, уводя хёвдинга от мачты и раненого под нею.
Они сошлись в двух шагах от борта, и ослепленные боем их дружины раздались в стороны, освобождая место. Не надеясь найти новый щит, Тополь успел подхватить меч Всемила и осторожно отступал, еле успевая отбивать удары секиры. Меч Локи, еще вымазанный в крови, взлетал, как попавшая в силок птица, рвался из рук, и Тополь отстраненно следил за ним. Не было сомнений — он признал человека, когда-то державшего его в руке. Только что он испил крови, и как знать, что пробудилось в его загадочной душе? Ведь Локи был предателем. Вдруг также способен предать его и меч?
Торвальд теснил его к борту. Он не мог не видеть, как упал его сын, и жаждал отмщения. И оно свершится. Сейчас Тополь будет убит — за то, что пролил кровь своего родича, и потому, что так распорядились боги…
Он знал, что так будет, и не удивился, когда нога запнулась о чье-то распростертое тело, и он, взмахнув руками, рухнул на скамью, крепко присушив локоть о край.
Вся стая — или так только показалось в последний миг? — ахнула как один человек. Торвальд занес секиру.
— Во имя Одина! — прорычал он, начиная замах…
Тополь еще успел последний раз поднять Меч Локи — не остановить, так хоть отвести в сторону смертельный удар, — но тут сбоку послышался низкий горловой рев, и что-то темное промелькнуло мимо. Опускавшаяся секира наткнулась на непреодолимую преграду, скрестилась с нею — и была отброшена в сторону, как перышко!
Приподнявшись на локте, Тополь с удивлением узнал невесть откуда взявшегося Волчонка, который с рычанием остервенело рубился с Торвальдом. Он размахивал мечом так, словно напрочь забыл воинскую науку, но тем не менее мало-помалу теснил викинга, тот просто не мог выстоять против такого напора.
А это было практически невозможно, потому что Недоносок неожиданно для всех оказался настоящим берсерком. Он просто отодвинул возвышающегося над ним на три головы викинга к борту и свалил прижатого к краю Торвальда страшным косым ударом в плечо. Меч разрубил викингу руку до самой кости. Торвальд перехватил секиру здоровой рукой, но еще дважды взметнулся меч — и он тяжело рухнул за борт. Даже не проводив его взглядом, Волчонок двумя руками покрепче перехватил черен своего Друга и пошел рубить направо и налево.
Тополь поднялся, ощущая в теле странную легкость, — после пережитой близкой смерти жизнь вдруг наполнилась яркими красками, звонкими звуками, движением и светом.
Бой замирал. Прорвавшихся на борт «Дракона» лесовиков оттеснили назад, но лишь для того, чтобы туда, спасая свою жизнь, устремились пять или шесть викингов. Пока большинство отбивались, двое отчаянно рубили арканы и выдергивали крюки, которыми были связаны два корабля. Но драккары сцепились намертво, и, поняв, что уйти на корабле не удастся, уцелевшие бросились к борту и попрыгали в море.
Несколько горячих парней тотчас вскочили на скамьи, готовые последовать за ними.
Одним из первым оказался Волчонок. Видя, что враги уходят, он с рычанием прыгнул вперед, и Тополь еле успел броситься следом:
— Назад!.. Оставьте их!
Повелительный голос вожака возымел привычное действие. Прыгать раздумали, и поднятые руки одна за другой опустились.
Крик Тополя остановил и Волчонка, нагнав его уже в прыжке и заставив вернуться назад. Пригнувшись и пошире расставив ноги, Недоносок стоял рядом с вожаком и дышал хрипло, с придыханием и еще клокотавшим в груди рыком, с каким только что добивал викингов. Бросив на сына косой взгляд, Тополь невольно поежился — ему вдруг померещилось, что подле него застыл, напрягая поджарое тело, крупный волк. Дабы избавиться от наваждения, Тополь положил ему руку на голову. По телу Волчонка прошла дрожь, и вожаку на миг почудилось, что под пальцами его в самом деле улегается вздыбленная на загривке звериная шерсть.
— Не стоит их преследовать, — сказал Тополь больше для него, чем для остальных. — Даже если они доберутся до берега благополучно, в чужом краю им прожить будет трудно.
Волчонок встряхнулся, выпрямляясь с видимым усилием, и обернулся на вожака. В его светлых глазах медленно таяли золотистые звериные искорки.