Перехватив черен меча двумя руками, Тополь размахнулся и, как топором, рубанул им по замку.
Вспыхнуло короткое сине-белое пламя, взметнулись искры. Железное тело замка взвизгнуло от удара и, разрубленное, упало на пол. Отведя дрожащий меч, Тополь торопливо сорвал с двери остатки замка и толкнул ее.
Навстречу открылась тьма спускающегося вниз хода, глубокого и сырого, как звериная нора. Тратить время и искать огня было некогда, и Тополь, выставив вперед меч, стал спускаться. Вырубленные в материнском пласте земли спрессованные до твердости камня ступени были ровны, и идти оказалось легче, чем он думал вначале.
Но ступеней через двадцать пришлось остановиться — спуск кончился, а стены раздались в стороны. Очевидно, ходы расширялись и раздваивались, как лисья нора, что немудрено, — если это и есть нужные подземелья, Один позаботился бы о том, чтобы сбить незваных гостей со следа.
Ответ подсказал сам Меч Локи — видимо, дух его прежнего хозяина немного перешел в его оружие, наделив собственной волей. Сбоку что-то зашуршало по камням. Крыса, каких много всюду, но Тополь крутнулся на пятках, готовый к бою. Кончик меча описал дугу и в темноте задел что-то с глухим стуком.
Протянув руку, Тополь нашарил в темноте торчащий в стене крюк, на котором висел кованый светильник — горшочек с ручкой, наполненный маслом. Висел даже плетеный шнурок фитиля.
Кремень всегда был при нем — ни один лесовик не отправляется в путь без двух хранящих искру камешков. Несколько ударов — и замерцал слабый огонек, раздвигая темноту. В знак благодарности Тополь при его свете коснулся сцепившихся меж собой змей губами.
— Выходит, я на верном пути? — шепнул он мечу. Тот слегка поблескивал в неверном свете огонька и ничего не ответил.
Судя по всему, это расширение хода было сделано лишь для того, чтобы было где оставить светильник. Дальше ход шел вниз, и Тополь снова пустился в путь. Следовало спешить.
Ход кончился внезапно — последняя ступенька превратилась в пол, а из мрака навстречу выступило нечто. Остановившись на пороге, Тополь застыл, не веря своим глазам.
Ему казалось, что он стоит на дне глубокого высохшего колодца, дно которого и занимало то, что он искал. Как-то сразу отпали все сомнения — второй такой вещи просто не могло существовать. Это было оно — творение подземных карликов-цвергов. И даже не разбираясь в его строении, Тополь сразу понял, что видит перед собой оружие. Оружие, созданное и призванное для того, чтобы уничтожить Асгард, обеднить Мир людей и приблизить настоящий Конец Мира.
Но на первый взгляд в нем не было ничего пугающего. Обликом оно походило на огромный самострел, собранный из бревен и цепей толщиной в руку, настороженный и готовый к бою, с вложенной в него единственной стрелой, высокой, в три сажени с малым и толщиной с тело взрослого человека в доспехе. Она была собрана из железа и тускло светилась во мраке холодным голубоватым светом.
Тополь обошел самострел со всех сторон. Он был один, здесь не было Скирнира, который мог бы сразу догадаться, что надлежит с ним делать, но одно было ясно — эта «стрела» не должна была полететь к своей цели. Извлечь ее со дна колодца он не может, значит, надо испортить либо ее, либо самострел, да так, чтобы не успели починить. Тем более — обдало холодом, — а вдруг есть и другие? Тогда надо спешить вдвойне!
Установив светильник на камне подальше от «стрелы», Тополь примерился и рубанул по ней мечом. Верное оружие оставило на ее теле лишь вмятину, а внутри что-то хрустнуло.
Откуда-то сверху донесся шум. Ну конечно, ведь тот воин обещал прийти опять! Он уже понял, что в дверь кто-то проник, и проник легко — не было следов битвы. Теперь сюда бежали люди.
— О Локи, — крепче стиснув черен меча, прошептал Тополь, — вот он я! Я пришел сюда, чтобы сделать твое дело. Прав я или нет, но я сделал выбор. Так помоги мне!
И замахнулся.
Меч Локи описал свистящую дугу и с маху врубился в гладкий бок «стрелы». Тополь судорожно сжал руки и поэтому почувствовал, как, словно живая, «стрела» сопротивляется вонзившейся в ее тело смерти, пытаясь вытолкнуть наружу чужеродный металл.
В ответ Меч Локи напрягся, наливаясь тяжестью. Тополь налегал на него всем весом, и легкая дрожь, родившаяся внутри «стрелы», передавалась ему через меч. А тот, зажив своей жизнью, слегка вибрировал, едва ли не дыша, и — двигался! Не спеша, уверенно и неотвратимо, он вгрызался в бок «стрелы», пропарывая его.
Из разреза посыпались искры, запахло паленым. От непривычного противного запаха Тополь морщился, отворачивался от искр, грозивших поджечь одежду, но не мог сдвинуться с места, чтобы не помешать Мечу Локи делать свою работу.