Килиец неловко убрал свою руку, повернулся и, крикнув на своем языке команду, собрал бойцов. Арнис присел рядом с Ильгет — силы, кажется, совсем оставили его — и молча смотрел, как один за другим, охотничьей цепочкой, нагруженные скарбом и оружием килийцы исчезают в просвете меж скал. Рядом с Арнисом горкой была сложена еда — лепешки и вяленое мясо, и арбалет, и пара кинжалов, и ворох чистых лоскутьев, всего этого — даже больше, чем он мог унести.
К сожалению, не осталось ни одного аганка. Животные разбежались еще при появлении дэггера, часть из них была убита.
Арнис неловко поднялся. Натолкал в мешок провизии, ткани на перевязку — и откуда у Рина столько... Забросил мешок за плечи и подтянул лямки. Подвесил к мешку на веревочке плошку, тоже заботливо оставленную кем-то из килийцев. Присел рядом с Ильгет. Положил руку на ее плечо.
А зачем вставать, идти куда-то... какой смысл? Дэггер — ну так дэггер может их и по дороге накрыть. Арнис не знал, куда идти. Рации нет. Может быть, его будут искать, может быть, но вряд ли, у ребят хватает сейчас проблем и без него. Да и как искать — ему даже наночип удалили, на всякий случай. Может быть, наночип вживлен Ильгет, а может, и нет. Нет лекарств, нет псевдокожи, ни нормального оружия, ни зена-тора, чтобы восполнить кровопотерю, ни спайса... ничего нет.
Ильгет вдруг шевельнулась и громко, тяжело застонала. Глаза ее чуть приоткрылись, она дышала сквозь сомкнутые зубы, с присвистом. Арнис погладил ее по голове.
— Иль, — сказал он тихо, — милая моя. Хорошая. Больно тебе?
— Да, — прошептала она, — больно. Холодно.
И согреть-то нечем... Арнис снял с себя куртку, все равно жАйре, укутал Ильгет сверху.
— Пить хочешь?
Он сбегал к ручью, принес воды в плошке. Приподнял голову Ильгет и напоил ее.
— Арнис, — прошептала она, — иди в Сэнгар, слышишь? Иди в Сэнгар. Ты помнишь карту? Это почти прямо на север. Держись на север. Там наши, тебе кто-нибудь подскажет. Оставь меня где-нибудь здесь, я просто полежу, а потом, когда ты дойдешь... пусть они пришлют помощь, найдут меня... так будет лучше всего.
Арнис покачал головой.
— Нет, — сказал он, — пойдем вместе. В Сэнгар. Я донесу тебя.
— Мы оба погибнем... и ты тоже.
— Не говори глупостей, — сказал Арнис, — мы дойдем.
Он обтер ее лицо намоченным куском ткани.
— Так лучше?
— Да... спасибо. Арнис... я не хочу, чтобы ты... из-за меня.
— Иль, все хорошо. Мы все хорошо сделали. Ты выполнила задачу. Мы с тобой взорвали фабрику. Теперь нам только выжить, дойти. Все будет хорошо, поверь мне. Ты мне веришь?
— Да, — прошептала она.
— Все будет хорошо, маленькая. Теперь потерпи немного.
Арнис поднял Ильгет за подмышки. Она терпела, хотя на лбу выступили капельки пота, только однажды, когда он неловко ее встряхнул, вырвался стон. Арнис положил ее на плечо, прижал к себе осторожно, чтобы не задевать рану. Ничего, не так уж тяжело. Идти можно.
Ильгет скоро потеряла сознание. Оно и к лучшему, думал Арнис, не так больно ей будет... девочке моей. Он шел, стараясь, чтобы солнце било в левую щеку, на север, приблизительно выбирая направление. Пот заливал глаза, Арнис временами останавливался, обтирал пот свисающим рукавом куртки, шел дальше. В глазах темнело, и временами идти казалось невыносимым... Невозможным. Усталость валила с ног. Но уйти нужно как можно дальше. Дальше, чтобы не нашли дэггеры или какие-нибудь дэски, ведь наверное, еще отряд пошлют, чтобы выяснить, что все-таки произошло с фабрикой.
Он уже никуда не шел, он отыскал убежище под нависшим берегом ручья, положил Ильгет на куртку, закутав сверху другой, своей. Повязка уже вся намокла от крови, Арнис решил, что поменяет ее утром, не в темноте же возиться... Ильгет не стонала, лежала молча, дыша сквозь сомкнутые зубы. Тихо шелестел ручей, и сверху, сквозь листву просвечивал бледный, похожий на Бетрис лик Феары и маленький злой красноватый Агрид.
Есть не хотелось совершенно. Арнис уже напился из ручья и напоил Ильгет. Но все-таки нужно было поесть, и он достал лепешку, выбрав не совсем еще засохшую.
— Иль... солнышко мое... поешь немного.
— Не... не хочу, — жалобно сказала она. Арнис мысленно согласился, может быть, и правда, не стоит. Если начнется перитонит... хотя он, скорее всего, и так начнется, если только задета брюшина. При этой мысли его самого затошнило, но он вонзил зубы в лепешку. Завтра идти еще целый день. Усталость была просто фантастической. Казалось, утро — когда Арнис еще не увидел Ильгет, когда сидел в трапезной, полный предчувствия боя — утро это было много лет назад. Да, за этот день он постарел на много лет...
Арнис лег на землю, рядом с Ильгет. Холод сразу сковал его, но что же тут поделаешь. Иль гораздо хуже. Он коснулся ее лба рукой.
— Иль, ты сможешь заснуть? Поспи.
— Я... попробую, — тихо ответила она, — Арнис. Ты не обращай внимания, спи сам. Тебе ведь тяжело.
Арнис почувствовал комок, подкативший к горлу. Погладил Ильгет по голове.
— Радость моя, — прошептал он, — больно тебе.
— Ничего, Арнис, — ответила она, — мы ведь знали, что так будет.
На следующий день Ильгет стало заметно хуже. Весь день она не произнесла ни слова, даже и тогда,когда Арнис отдыхал. Он стал отдыхать чаще, не ради себя даже, а ради Ильгет, которой причиняло боль каждое лишнее движение. И все же надо было идти, так мало надежды на то, что их разыщут с воздуха, надо прийти в Сэнгар, и там — свои, там лекарства и связь с орбитой, Ильгет заберут, спасут... Только бы она дожила.
В полдень он встретил отряд дэсков, человек семь. Он положил Ильгет на землю, лихорадочно придумывая легенду, но объясняться не пришлось, дэски сразу атаковали — так они и захватывали рабов. Арнис молча, с диким ожесточением, стал драться, Ильгет лежала за его спиной, и через какое-то время все дэски валялись, сбитые с ног уДарами электрохлыста. Надо было убить врагов, потому что иначе они очнутся и пойдут по следу, и скорее всего, их будет больше. Убивать уже не хотелось, Арниса тошнило от запаха крови. Он попробовал восстановить в памяти Антленара, как тот выглядел перед смертью, но даже и это не помогло. Он оглянулся на Ильгет, ничком лежащую на земле, ее искаженное болью лицо. Нет, не появлялась злость. Тогда он просто вынул кинжал и, стиснув зубы, стал убивать дэсков, лежащих без сознания, одного за другим, погружая нож глубоко в сердце.