— А... что-то не так было?
— А что было так? — Пита уставился на нее круглыми глазами. Ильгет неловко пожала плечами.
— Не знаю...
— Главное, что мы с тобой не равны, — заключил Пита, — ты можешь делать все, что тебе нравится, а я нет.
— Почему, Пита? Не понимаю. Почему ты не можешь делать то, что тебе нравится?
— Ну хорошо. Предположим, я встречаюсь с женщиной... Тебе это понравится?
Ильгет опустила глаза.
— Нет, Пита, — сказала она спокойно, — я против этого.
— Вот видишь! — победно заключил он, — я об этом и говорю. Мы не равны.
— Но подожди, у меня же тоже нет любовников.
— А они тебе и не нужны. У тебя другие интересы. А у меня эти. Ты свои интересы удовлетворять можешь, а я свои — нет.
Ильгет ошеломленно молчала. Логика была железной.
— Ты командуешь мной, как хочешь, — Пита развивал успех, — ты можешь мне приказывать, а я тебе нет...
Ильгет с отвращением к себе почувствовала, как слезы катятся по щекам. Ну что с ними сделать? Но как победить эту логику? И почему она приказывает, когда, в чем?
— Пита, но разве я тебе что-то приказываю?
— Да, ты ставишь мне ультиматумы! Если у меня будет любовница, то я подлец! Разве не так? Или ты, может быть, согласна на то, что у меня будет любовница?
— Нет, — сказала Ильгет, — не согласна.
— А почему, позволь спросить? Ведь тебе не нравится секс со мной. Его будет меньше.
Ильгет пожала плечами.
— Потому что я не хочу... ну не хочу... ты же этим во-первых, свою душу погубишь.
— А тебе какое дело до моей души?
— Ну знаешь... ты мне все-таки не чужой человек, — Ильгет начала плакать уже всерьез.
— Прекрати реветь сейчас же! — закричал Пита, — Ты манипулируешь мной!
Но Ильгет уже не могла остановиться. У нее начиналась истерика. Она побежала к двери... Надо успокоиться в первую очередь. Пита нагнал ее, схватил за плечи.
— Стой! — прорычал он, — куда пошла? Я еще не закончил разговор.
— Отпусти меня! — зарыдала Ильгет, — оставь меня в покое, — и попыталась вырваться.
Пита с бледным, перекошенным от злости лицом зашипел:
— Я тебя не оставлю! — и попытался одной рукой, как бывало захватить Ильгет за волосы, а другая уже отошла для размаха, чтобы ударить по лицу... Ильгет рефлекторно ушла от удара, поднырнув под руку Питы... и замерла. Дальше надо было бить в нос. Но рука обмякла, словно ватная. Ильгет не двигалась. Пита ударил ее по щеке — не так сильно, как собирался. Потом швырнул со злостью. Ильгет приземлилась на ноги и спружинила. Она стояла и расширенными глазами смотрела на мужа. На щеке цвело красное пятно.
Ильгет поняла, что просчитывает дальнейшие действия мужа — если бросится справа, отпрыгивать влево, если наоборот — направо не получится, там стена, значит, заблокироваться... Можно, конечно, его остановить ударом в голень или в солнышко. Но...
Теперь Ильгет не плакала. Она достигла уже какого-то предела горя, за которым не бывает слез.
Святая Мария, матерь Божья, моли Бога о нас, грешных... обо мне, пресвятая Дева! Господи, помилуй меня!
— Ты же чудовище, — прошептал Пита, — ты непрошибаема.
Он ощущал полнейшее свое бессилие. Отчаяние. Бесполезно! Все бесполезно. Эту стену не пробить. Бейся в нее головой, стучи кулаками. Боль — да она привыкла к боли. Унижение? Похоже, для нее просто не существует такого понятия. Она во всем права, а он — виноват. Кругом. Он гораздо хуже ее. Он сволочь. И хуже всего то, что она даже не называет его сволочью! Вот сейчас, вроде бы, сорвалась, убежала... Так она еще и прощения попросит.
Но она же неправа, она виновата, во всем виновата! Просто потому, что она не может быть права! Не может быть она права, если рядом с ней ее близкому человеку так плохо! А она ничего не может сделать! Не может и не хочет! Если бы хотела, давно бы что-нибудь сделала!
Ильгет шевельнулась.
— Пита, — теперь она заплакала. Но, как чаще всего, не истерикой, а беззвучно, просто слезы полились. Голос звучал порывисто, искренне, — я люблю тебя. Прости меня, если я тебе причинила зло. Прости. Я тебя все равно люблю. Правда.
Она подошла к нему. Пита растерянно обнял жену.
— Ну вот... ну ладно, ты меня тоже прости. Я не хотел. Разозлился сильно. Ты меня тоже довела. Ладно...
Ильгет снова записалась на прием к сексопатологу, той же приятной, пожилой женщине. С женщиной все же легче было говорить о таких вещах.
— Муж все время мной недоволен, — сказала она спокойно, — я думаю, что я просто не даю ему каких-то вещей... чего-то, в чем он нуждается. В основном его претензии относятся к сексу. Я стараюсь... мы пробуем разные вещи, но... все время получается так, что я пассивна... или слишком холодна. Ему не нравится. Он говорит, что чувствует, я будто делаю ему одолжение...
Ильгет помолчала.
— Он не так уж неправ. Я... мне не хочется этого. Совсем. Особенно сейчас, после всего. Но и раньше не хотелось. Я холодная. Скажите, можно это изменить как-нибудь?
— Ильгет, мы ведь уже занимались с вами? — врач внимательно посмотрела на нее.
— Да, но... это не помогает. Я расслабляюсь. Мне просто... ну не хочется. Может, у вас есть... ну да, есть же такие препараты, которые усиливают женское либидо. Желание. Чтобы я стала как кошка в течке. Ну можно же так сделать?
— Как кошка, — усмехнулась врач, — сделать-то можно. Есть и более простые способы. Смотрите эротические картины, фильмы. Ищите то, что интересно лично вам. Исследуйте свою сексуальность. Но я боюсь, милая, что вам это не поможет.
— Почему? Фильмы я уже пробовала. Не помогает. Я думаю, может, если препараты.
— Ильгет... а вы мужа любите?
— Да, — сказала она уверенно.
— Я вижу, что на вас крестик. И догадываюсь, что для вас это серьезно. Я о другом. Вы как мужчину его любите?
— Конечно, — сказала Ильгет, — он ведь и есть мужчина. Как же мне его еще любить?
— Не из чувства долга?
Ильгет пожала плечами.
— Нет. Ну при чем здесь любовь? Я люблю его. Мне приятно с ним быть. Обниматься приятно. Я жду, когда он придет домой. Но в сексе, там другое. Ну дайте мне какое-нибудь лекарство...
— Милая, да не поможет вам лекарство, — грустно сказала врач, — вы поймите... так же, как и фильмы не помогли. Либидо можно поднять... Только вот направлено оно у вас будет не на мужа.