Чем отличается Айледа от многих других? Обычно люди очень меняются в зависимости от настроения, состояния. Ярость, тоска, искренняя радость, депрессия, умиротворенность, боль – и лицо каждый раз преображается. А вот Айледа всегда одинакова. Всегда во взгляде ее, в выражении неподвижного почти лица читается одно и то же – удивительная ясность, внутренний мир и покой. Ничем, кажется, нельзя этот покой нарушить. Хотя, собственно, и поводов не было. И нет. Айледа живет совершенно одна, замкнуто, почти ни с кем не общается, разве что на работе, но и работа у нее спокойная. Медитирует, она сама говорила, по 5-6 часов в день. Отсюда и покой, и свет. Но почему-то Ильгет казалось, что ни страх, ни боль, ни что-то иное не способны изменить выражение этого лица, так же, как сосна, которую рубят топорами, сохраняет свой внешний покой, может быть, где-то лишь внутри содрогаясь от боли.
Вот ведь человек, полностью избавившийся от страстей.
Ильгет вошла и села на одну из подушек. Айледа – напротив нее, пряменькая, как свеча. И пламя в глазах – как огонек свечи.
– Иль, я тебе не предлагаю чаю, потому что мы хотели помедитировать, тяжесть в желудке нам помешает. Потом попьем, хорошо?
– Ну конечно. Я и дома ничего не ела с утра.
Айледа кивнула. Ильгет ожидала, что они прямо сейчас и начнут медитировать, но девушка снова заговорила.
– Я спросила моего учителя... И ты знаешь, он готов. Он готов с тобой встретиться. Скоро... может быть, на днях... он будет в Заре. Мне кажется, ты боишься?
– Нет, что ты... – пробормотала Ильгет, – волнуюсь, это да. Я с радостью, конечно...
Айледа кивнула, серьезно глядя на Ильгет. Протянула вперед ладони, и в чаше вспыхнуло пламя.
– Давай... начали...
Конечно, Ильгет даже и не собиралась выполнять положенные предписания, произносить мантру, чтобы войти в медитативное состояние. Мысли читать Айледа не умеет, это точно. Ильгет просто закрыла глаза. Как обычно. Сделаем вид. Думать при этом можно о чем угодно, в принципе.
Но как всегда в доме у Айледы, Ильгет вдруг ощутила, как ее захватывает и несет поток. И сегодня он был необыкновенно, невероятно сильным. Что это значит? Ильгет не успела испугаться – все вокруг плыло... Рывок – и яркий, неописуемый свет разлился вокруг.
Ильгет уже не сидела у столика с огненной чашей. Она была... стояла или плыла – не понять... в каком-то совершенно другом месте. Свет бил сверху, яркий, победный, заливал все вокруг звенящими потоками, и свет был осязаем, ощутим, им можно было дышать, его можно было пить. А под ногами клубилась голубизна, но Ильгет явственно ощущала некую почву. И еще невидимый вихрь струился сквозь нее, сквозил через сердце, наполняя его легкостью и бешеным детским весельем.
Рядом стояла Айледа.
В той же белой хламиде, в которой она и встретила Ильгет. Лицо ее теперь сияло, это был тот же внутренний покой, радость, только усиленные многократно. Айледа протянула к Ильгет руку.
– Иль! Ты слышишь меня? Ты чувствуешь, как здесь хорошо?
Ильгет вдруг опомнилась. Возможно, и хорошо, но... «Господи Иисусе, Сын Божий, помилуй меня грешную», – произнесла она мысленно. Еще не успела договорить – показалось, что немилосердный жесткий толчок выбросил ее из светлого рая.
Именно так. Она ощутила это как удар. Ильгет снова сидела за столиком, у чаши. Мир вокруг казался таким холодным и темным...
Айледа открыла глаза.
– Иль, у тебя получилось, – сказала она с радостью, – но почему ты... ты испугалась?
– Да... – интересно, поняла ли она, что была произнесена молитва?
– Тебе еще предстоит избавиться от страха, – тихо сказала Айледа.
– А что случилось? – спросила Ильгет. Что она видела? Что поняла?
– Не знаю. С тобой что-то. Ты просто провалилась... Ты ощутила страх?
– Ну да... я подумала, что это... иной мир, Тонкий, да? И здесь мы можем встретить сагона.
– Нет, что ты... там безопасно. И ведь ты была со мной. Опасно одной выходить в тот мир, без подготовки, без учителя. Но ничего, ты сможешь...
Ильгет кивнула. Батюшки, что же делать-то теперь? Ведь придется и дальше медитировать, изображать послушную ученицу... Заболеть, что ли, до того времени, как появится учитель? Так ведь Айледа ее лечить бросится.
– Сагоны не бывают в тех слоях, там для них... слишком светло. И это солнце вверху, ты видела свет? Божественный свет Солнца Мира... – Айледа блаженно улыбалась.
– Угу, – пробормотала Ильгет. Да уж, божественный свет. Только вот почему с Иисусовой молитвой он несовместим?
– Это такое счастье... бывать в тех, высоких слоях. Хотелось бы всегда... но впрочем, у нас есть дела на земле.
Ильгет кивнула.
– Иль, – тихо спросила Айледа, глядя на нее, – ты ведь в Дозорной службе?
Ильгет вздрогнула. И что теперь делать?
– Да. Откуда ты...
– То, что ты рассказывала – правда? О сагоне? Он ломал тебя?
– Да. Это очень долго было. И другое еще. Очень, очень многое, Айли, – вырвалось у Ильгет. Айледа кивнула.
– Я знаю. Так вот после такого... невозможно, чтобы квиринцы тебя не завербовали. Ну очень трудно представить! Это ж какую устойчивость надо иметь, такую ломку выдержать. Я предположила... и ты знаешь, предположение оказалось правдой. Вы ищете сагона здесь, на Ярне, не так ли?
Господи, девочка, откуда тебе-то все это знать? Вдруг Ильгет поняла... два и два сложить так легко. Расширенными глазами она смотрела на Айледу.
Кнастора. Рыцаря Великого Кольца.
Айледа встала. Ильгет тоже поднялась, глядя ей в лицо. Айледа сделала шаг и положила руки ей на плечи.
– Все будет хорошо, Ильгет. Мы не случайно встретились.
– Откуда ты узнала о ДС... Это ведь...
– Ильгет, мы будем вместе. Мы найдем сагона и справимся с ним. Вы не одиноки, поверь. Мы... мы давно уже с вами. Ильгет... ты, конечно, знаешь об Ордене Великого Кольца.
Ильгет показалось, что все происходящее нереально. Спектакль. Сложно разобраться в нахлынувших чувствах.
– Ты кнастор?
– Да.
Айледа отошла. И вдруг в руке ее возникло – Ильгет не поняла, откуда – маленькое пламя. Не обычное, рыжее, а серебристое. Пучок яркой плазмы на ладони. Пламя выросло, изогнулось, легло в ладонь, принимая форму короткого меча. Клинок полыхал ослепительным серебром.
– Иолла, – сказала Айледа, – протяни руку, Иль. Возьми ее.
Ильгет не двигалась.
– Возьми, не бойся. Ты так много лет сражаешься с сагонами... она пойдет к тебе.
Ильгет протянула руку. Пламя не обжигало. Иолла легко деформировалась, эфес точно приспособился к ладони Ильгет, клинок казался теперь длиннее и тоньше.
Держать иоллу было приятно. Она была словно живая, рвалась и играла, и в то же время – точно послушная собака, оставалась в руке. И была покорна руке, малейшей мысли и желанию Ильгет.
Иолла!
Огненный меч вытянулся, вырос, почти до противоположной стены, и тут же Ильгет сократила его, доведя до привычной еще с Визара длины одноручного клинка, перехватила второй рукой. Взмахнула иоллой, рассекая огнем воздух... вот так. Не слишком увлекаться. Она взглянула на Айледу. В глазах той светилось восхищение.
– Иль! Как легко... как хорошо у тебя получается! Я ведь неделю тренировалась только чтобы взять...
– Возьми, – Ильгет превратила меч в серебристый костерок, протянула его Айледе на раскрытой ладони. Иолла исчезла, оказавшись в руках хозяйки.
– Как легко у тебя получается, Иль...
А ведь это серьезно... Предстоит встреча с ее учителем. Неужели... Этого просто быть не может. Мы сражаемся столько лет, и вот... Арнис ошибался, кнасторы – не сказка. Не сказка, но что же они?
– Мой Ведущий, – теперь Айледа говорила на линкосе, – мой Ведущий, Эйлар – он сказал, что встретится с тобой. Если ты захочешь.
– Я хочу, – медленно ответила Ильгет.
– Мне кажется, ты... – Айледа внимательно всмотрелась в ее лицо, – что-то не так, Иль?
– Все нормально, – Ильгет постаралась улыбнуться.
– Да нет, конечно, все нормально. Я просто себя вспоминаю. Я чуть не до потолка прыгала, когда мне предложили... ты ведь понимаешь, что такое Великое Кольцо?