Политова Алина
Дороги, где нет бензоколонок
Элла
Я счастливая женщина. Я смотрю в зеркало, и радуюсь своему отражению. Мой жених часто говорит мне, что я похожа на ангела. Да, это так. Я — ангел. Мне нравится мое лицо, волосы, глаза, мне нравится мой голос. Нравится моя жизнь. Удивительно, как много людей вокруг, которые недовольны собой. У них каждый день состоит из мрачных каких-то проблем. Интересно, почему судьба так благосклонна ко мне? Разве я заслужила это чем-то? Нет. Когда была ребенком — я просто жила. Меня любили родители и подобно цветку в теплице, я расцветала, не зная бед. Хорошо училась, меня любили все кто окружал, мои простые детские мечты всегда исполнялись. Как мало нужно, чтобы стать ангелом. Всего-то и нужно, что быть счастливой.
Моя жизнь всегда была настолько радужной и спокойной, что когда я пытаюсь вспомнить какие-то подробности своего детства — мне это не удается. Наверное чтобы события запоминались, нужно, чтобы они имели некую трагическую окраску. Но в моей жизни не было ничего трагического. Потерь, несчастной любви — не было ничего такого. Даже если я думаю о своих родителях — я не могу четко вспомнить их лица. Просто какие-то красивые добрые люди в розовом тумане моей памяти. Где они сейчас? Я не помню. Нет, конечно же я помню, но просто я слишком занята, слишком много событий. Нужно непременно написать им письмо, они в каком-то другом городе. Нужно пригласить их на свадьбу, но я все время забываю. Я просто какая-то рассеянная растеряшка, честное слово. Я непременно должна спросить у дяди как они. Мой дядя очень хороший человек. Здесь, в большом городе, только он обо мне и заботился. Помог устроиться в институт, обеспечивал деньгами на жизнь. Да что там говорить, ведь это дядя нашел мне лучшего доктора, когда я заболела. И теперь этот доктор… мой любимый Славик… теперь он станет моим мужем. Как замечательно все складывается!
Я улыбнулась своему отражению. Белокурому ангелу с карими глазами. Когда-нибудь лицо мое покроется морщинками, веселые морщинки будут в уголках глаз, но я не стану расстраиваться из-за этого. К тому времени у меня будет пара детишек, а быть может уже и внуков. И я все так же буду жить в согласии со своей судьбой и с собой. Появятся новые приятные заботы. Каждый возраст приносит свои радости. Нужно просто уметь понимать их.
Сейчас моя радость — это предстоящая свадьба. Он, мой избранник, наверное лучший мужчина на свете! И я счастлива, что смогу дать ему то, что берегла все эти годы. Как странно, что современные девушки спешат распрощаться со своей невинностью задолго до свадьбы. Но зачем же тогда весь этот ритуал белого платья? Зачем таинство первой брачной ночи? Что они, мои сверстницы, могут подарить мужчине, с которым собираются прожить жизнь?! Но я сохранила себя, сохранила для него, единственного. Он наденет на мой палец кольцо и возьмет то, что по праву принадлежит ему, моему повелителю, моему спутнику и возлюбленному. Никто кроме него не сможет коснуться меня. Никогда.
Я прошептала это слово — "никогда", будто пробуя его на вкус. Мои губы шевельнулись, и я тут же улыбнулась. Улыбнулись и глаза. Я очень красивая, да, я очень красивая. Если бы я хотела, могла бы знать многих мужчин. При мысли о "многих мужчинах" в голове моей почему-то всплыл образ того брюнета с широкими скулами и курчавыми волосами, которого недавно привела на ужин Ада, сестра моего Славы. Я впервые видела Аду, Славик специально затеял званый ужин, чтобы мы с ней познакомились. Пришли несколько коллег Славы из клиники и Ада со своим другом. Как же его звали… а, Руслан! Хм, как будто я забыла, можно подумать… Он был похож на грека, так мне показалось. Совсем капельку. Эти его короткие жесткие волосы с завитушками, большие темные глаза — наверное, у греков такие. Чувственные, да? Ада, маленькая хрупкая шатенка, рядом со своим другом как-то терялась, и я за весь вечер так и не смогла толком разглядеть, понять что она за человек. Руслан все время так пристально смотрел на меня, что я не решалась поднять глаза. От смущения даже почти не участвовала в разговоре, и все время ковырялась в своей тарелке, хотя на самом деле мне кусок не лез в рот. Этот Руслан был совсем не похож на Славика и его друзей, с которыми я общалась в последние месяцы. Я даже подумала, если бы такой мужчина попытался соблазнить меня, заставить изменить моему возлюбленному, смогла бы я устоять? Не то, чтобы я думала об этом или представляла, как он меня соблазняет — нет! Просто мне интересно было, чтобы я ответила в такой ситуации. Наверное, я сразу сказала бы ему, что люблю своего мужа… ну в смысле — будущего еще. И всегда буду верна ему. Хоть это и не модно, и не понятно современным мужчинам типа этого Руслана. Да, так бы и сказала!
И все равно, Руслан что-то во мне всколыхнул. Это было очень неприятно. Как будто серое облачко поселилось у меня в голове, облачко, которое постоянно исподволь беспокоило. Иногда мне казалось, что оно незаметно и очень медленно разрастается, и если я не сделаю ничего — оно непременно поглотит мой разум. Это облачко имело имя — имя ему было "есть что-то еще". Руслан волновал и пугал меня одновременно. Как будто он был другим миром, и этот мир как-то болезненно меня манил. И как будто к этому миру я была внутренне ближе, чем к тому, в котором жила сейчас. В тот вечер у меня постоянно тянуло руку, просто выламывало внутри. Только потом я поняла, что это ноет сердце.
Я растерла между пальцами немного воска провела по кончикам волос. Последние штрихи. Сегодня мы идем в театр, скоро Славик заедет за мной, у меня остается еще время выпить бокал вина. Вообще-то я не люблю алкоголь, но бокал красного вина никогда не помешает. Это делает глаза блестящими и живыми. Но сначала нужно одеться! Так приятно будет стоять в вечернем платье возле окна и потягивать терпкое вино, нетерпеливо выглядывая машину моего Славы. Я надела бежевые чулки, с замиранием сердца думая о том, как, должно быть, хочется моему любимому провести рукой там, где кончается кружево и начинается обнаженная кожа. Чулки — это одежда для секса. Но мне нравилось ощущать на себе эротическое белье и одежду, хотя никто и не узнает что там на мне под платьем надето. Думаю, когда минует первая брачная ночь, из меня получится восхитительная любовница. Славик еще не раз поблагодарит бога, что ему досталась такая жена. Идеальная. Потом я надела бежевые трусики и лифчик, в тон чулкам. Этот набор я купила специально под бежевые чулки. Под мой выхоленный походами в солярий загар смотрелось все это просто сногсшибательно. Я вздохнула. Иногда я ловила себя на мысли, что мне хочется поскорее уже стать женщиной. Чтобы все эти красивые тряпочки демонстрировать не только своему отражению в зеркале. Черное, чуть блестящее платье до колен с тонким красным пояском, красные туфли и маленькая черная сумочка, специально для театра. Я покрутилась еще минут десять перед зеркалом и, наконец, взялась за свой бокал с вином.
Я много раз уже стояла вот так вот у окна и смотрела в ночь, ожидая приезда Славы. Мы почти каждый вечер выезжали куда-нибудь. Славик много работал, но у него всегда находилось время для меня. Иногда мне кажется, что я знала его всю жизнь, даже не представляю как жила раньше без него. А ведь совсем недавно мы и не подозревали о существовании друг друга. Я приехала сюда на сессию и попала в больницу с острым аппендицитом. Мой дядя нашел мне доктора, который, сделал операцию и уже там, в больнице, доктор Славик понял, что любит меня. Он приходил каждый день в мою палату, подолгу со мной разговаривал, и я тоже стала понимать, что мне нужен этот человек. Высокий, симпатичный, веселый — именно таким я представляла всегда своего мужа. Когда я выписалась, он помог мне снять эту квартиру, и даже сам ее оплачивал, хотя я была категорически против, ведь дядя давал мне достаточно денег. Еще в начале наших отношений, Слава попытался заняться со мной любовью, но я объяснила ему, что еще девственница, и не перейду эту грань ни с кем, кроме своего мужа. Надо было видеть, как он обрадовался! Оказывается, он всегда хотел, чтобы его будущая жена была девушкой! Но среди современных дам ему такие не попадались. К тому же мой Славик был большой эстет. Он ненавидел, когда на теле у женщины были всякие прыщики, родинки, шрамы — Славик называл это плебейскими значками. Кожа настоящей женщины должна быть идеальной и однородной. Славик рассказывал, что во время операции он обратил внимание на то, что на моей коже нет ни одного изъяна. Маленький шрам от операции, которую сделал он — стал единственным, что портило меня. Но это было сделано его руками — и это он мог простить. Слава сказал, что такие совершенные женщины не встречались ему в жизни, разве что жили в его мечтах. Поэтому он в свои тридцать пять был не женат. Он ждал меня! Все эти годы он ждал меня… а я ждала его.