— Помоложе была — на волков ходила. Вот взгляни, карточка. А вот квитанции: семьдесят заячьих, двадцать лисьих шкурок в зиму сдавала. Первой охотницей числилась. Перед войной позвали в город испытать меткость. Машина у них там тарелки кверху швыряла. Охотники по ним и лупят. Я только две пропустила. Премию пятьсот рублей дали. Теперь уж и глаз не тот, и рука тяжела, — вздохнула Антониха. — Шестьдесят годов по земле отходила. Да и увечья дают знать...
Такова, если коротко рассказать, биография Антонихи — Анастасии Антоновны Трофимовой. А вот несколько более подробных страниц из этой трудной, честно прожитой жизни.
Год 1933-й. Темная февральская ночь. В заснеженном поле у стога — две темные фигуры. Холодно, неуютно. Люди то присядут от ледяного ветра, то вдруг начнут быстро ходить, поколачивая валенками. Двое караулят картошку, спрятанную с осени в ямах. Нельзя не караулить — голод, воруют, кулаки не дают молодому колхозу встать на ноги. На прошлой неделе выгребли одну яму. Картошку, правда, не увезли, а бросили на морозе, чтобы на семена не годилась.
Долго тянется холодная ночь. Хочется людям положить ружья, глубже забраться в стог. Глаза слипаются от усталости, но нельзя спать: сами вызвались сторожить... Фыркнула лошадь.
— Кто там?!
Трое в полушубках копают землю... Выстрел вверх. Еще выстрел. Схватка у стога. Нет, дерутся не пятеро, один струсил, побежал, утопая по пояс в снегу. Убежал тот, кто сам вызвался караулить. Убежал, оставив товарища... А двое в полушубках швырнули в снег ружье, схватили с саней лом...
— Ну что, кажется, кончено? — хрипло сказал один.
Бандиты прыгнули в сани... Яма с картошкой не тронута, зато у стога остался лежать окровавленный человек.
Бандиты ошиблись, посчитав, что прикончили сторожа. Человек очнулся и, оставляя кровавый след, пополз к деревне. Навстречу уже бежали колхозники.
— Скорее в погоню... Я стреляла в сани, дробь укажет...
Антониха потеряла сознание.
Бандитов поймали, а у Антонихи памятью об этой февральской ночи остались рубцы на голове и сломанные ребра.
— Живуча! — взглянув на нее, со злобой сказал на суде один из бандитов.
...Год 1942-й. Вал огня катился над Доном. От села остались на белой горе одни трубы. Кто не успел переправиться на левый берег, спрятался в погребах. Сидели не вылезая, потому что небо смешалось со степью: казалось, сама земля горела над Доном. Потом притихло, и на бугре замелькали зеленые куртки немецких солдат.
Ночью в крышку погреба на крайней улице у реки кто-то осторожно постучал. С фонариком
в яму спрыгнул забинтованный, перепачканный гарью молодой лейтенант.
— Мне Антониху... Нас шестьдесят человек. Прикрывали своих. Теперь через Дон надо. Сказали — только вы можете...
Луч немецкого прожектора бьет по верхушкам камышей, скользит по темной, тревожной воде, а под крутым берегом для него — мертвая зона. Тут, тесно сбившись в кучку, сидят шестьдесят израненных и усталых бойцов. Ждут переправы. Все лодки разбиты в щепы. Только у Антонихи в камышах уцелела.
— Сначала боеприпасы и мотоцикл. Перевозить буду сам, — скомандовал лейтенант.
На середине реки прожектор осветил лодку. Гребцы растерялись. Лодка почерпнула бортами и опрокинулась. Солдат с лейтенантом плывут назад, но уже без мотоцикла и боеприпасов...
— Перевозить будет Анастасия Антоновна, — сказал лейтенант, выжимая воду из гимнастерки. — Первыми пусть садятся раненые.
До рассвета длилась трудная переправа...
Год 1944-й. Война уже шла далеко. Однажды в село завернула машина. Запыленный, увешанный орденами майор разыскивал «Антониху-лодочницу». Антонихи дома не было, а майор, видно, очень спешил. Оставил у соседей мешок с мукой, сахар, полпуда масла, солдатские консервы, сверток парашютного шелка и короткую записку: «Антонихе с благодарностью от знакомого лейтенанта. Жалко, что не застал. Но увидимся непременно».
Может, не суждено было увидеть майору конец войны. А может, жив-здоров и не забыл еще переправу на Дону июньской ночью 1942 года...
Год 1946-й. В бредень возле берега попала какая-то занятная вещица — не то замок от орудия, не то прибор какой.
— А что, если мотоцикл разыскать? — Антониха хорошо помнила место, где опрокинулась лодка.
Снарядила сеть. На нижний край кирпичей навязала, чтобы по дну тащился... На третьей проводке сеть зацепилась. Опустила Антониха в этом месте камень и по веревке — в воду... Так и есть — мотоцикл!
В МТС добыла тросик, на берегу вороток сделала. Целый день потихоньку, чтобы не повредить, раскачивала наполовину затянутую песком машину. Вытащила! В коляске зеленели водоросли, почти как новые лежали патроны и диски от автоматов. Все село сбежалось глядеть...