И тут случился неприятный конфуз. В тот момент, когда он стоял, приложив ухо к двери, из соседней квартиры вдруг вышла полная женщина с собакой породы колли на поводке. Это произошло неожиданно и застало Андрея врасплох. Он конфузливо закашлялся и демонстративно надавил звонок. Соседка посмотрела на него внимательно, но, ничего не сказав, вышла из парадной.
Тогда он, подождав, позвонил снова. Потом уже давил кнопку звонка не переставая. Ну да, конечно же, луч света ему померещился. Андрей в последний раз нажал кнопку звонка и стал спускаться по лестнице.
Подойдя к двери, протянул к ней руку, но дверь вдруг сама широко распахнулась, и в парадную шагнула женщина. В дверях она натолкнулась на Андрея, от неожиданности вскрикнула и, схватившись за сердце, отступила:
– Господи! Это ты, Андрей?! Как ты меня напугал!!
Перед Андреем стояла Вера, в одной руке у нее была большая спортивная сумка.
– Ты чего в парадной прячешься? Ты ко мне, что ли, приходил? – говорила Вера, поднимаясь по лестнице и свободной от сумки рукой доставая из кармана ключи.
– Да вот жду тебя не дождусь.
– Случилось что? – Открывая замок, она искоса посмотрела на Андрея.
Андрей не ответил. Они вошли в прихожую, потом в комнату, в ту самую, где на занавеске Андрей видел свет фонаря. Значит, все-таки почудился…
– Ты какой-то загадочный, – заметила Вера. Она жила одна. Дважды разведенная, маленькая, носатая, похожая на мышонка, у нее был неприятный каркающий голос. Кроме того, в подборе одежды Вера соблюдала редкую безвкусицу, но имела привычку со всеми мужчинами говорить заигрывающим, несколько пренебрежительным тоном, то ли пытаясь вызвать у них к себе интерес как к женщине, то ли чувствуя свое над ними превосходство. Вот где вы все у меня, самцы паршивые!
Андрей сел на диван. Вера тем временем притащила в комнату сумищу и, раскрыв ее, стала вытаскивать наряды: джинсы, кофты, обувь…
– Ну и как у тебя делишки? – между тем тараторила она, даже не удостаивая Андрея взглядом. – Как жизнь?..
«Откуда у нее деньги? – подумал он, глядя на одежду, которую вынимала из сумки Вера. – Тут ведь шмоток на приличную сумму. Пособие по безработице, что ли, получила…»
Вера натянула новые сапоги на высоченном каблуке. И только после того, как придирчиво оглядела свои ноги, успокоилась.
– Я к тебе по делу, – заговорил Андрей, несколько раздраженный ее бесцеремонностью. – Вчера пропала Татьяна. Я пришел с работы, а ее нет. Может быть, ты скажешь, где она.
– Татьяна? Ах, да… – кажется, все еще не придя в себя от вида модных шмоток, машинально заговорила Вера. Андрею даже показалось, что она не услышала, что он сказал. – Татьяна ушла от тебя… Да, ушла.
– Очнись! – воскликнул он, чуть привстав с дивана. – Куда ушла?! С кем?!
– Да что ты на меня орешь?! – Вера посмотрела на него пренебрежительно. – Ушла к своему бывшему однокласснику. Его Боря зовут, кажется… Ну или что-то вроде того. Да… Они давно любят друг друга.
– Подожди, Верочка, – взял себя в руки Андрей, хотя и стоило ему это больших усилий. – Ведь у нас все было хорошо, ведь не могло так случиться, чтобы жила она со мной и вдруг, бац, ушла к другому. Понимаешь ты, не бывает так!
Сейчас, когда близкая подруга жены вдруг сказала, что Таня ушла от него, Андрей растерялся. Была у него все же еще надежда, что это ошибка или какой-то дурацкий розыгрыш, что это не взаправду и она вернется…
– Да это не вдруг, совсем не вдруг было. Они давно уже собирались уехать. И теперь уже, наверное, на Дальнем Востоке. Он военный, Боря этот ее служит там где-то в сопках. Так что, Андрюша, смирись. И не ищи ее.
Она снова посмотрела на новые сапоги, и взгляд ее просветлел.
– И давно у них это?.. – спросил он и тут же махнул рукой. – Ай, впрочем, не важно уже…
Он поднялся с дивана, как-то рассеянно осмотрелся кругом и пошел к выходу.
– Может, чаю, Андрюша? – проговорила Вера, провожая его в прихожую, по пути не отрывая глаз от сапог. Как нога свободно чувствует себя в них и шагать так удобно: ать, ать… Какие сапоги!.. Это же блеск!
Но Андрей не ответил, он подошел к двери, открыл замок, но не вышел, а на минуту задержался у входной двери.
– Ты знаешь, – сказал он, повернувшись к женщине, смотревшей на него с прищуром, отчего она приобрела еще большее сходство с мышью. – А ты знаешь, я тебе не верю.
Андрей открыл дверь и вышел.
Вера постояла перед закрывшейся за гостем дверью, потом подошла к телефонному аппарату. Сверяясь с цифрами на клочке бумаги, набрала номер.
– Я ему все сказала, как вы велели, – проговорила она в трубку. – Все, да, и про Дальний Восток сказала… Я его убедила… Да, поверил. Конечно, поверил… Буду ждать денежного перевода, как договорились… Уже перевели?.. Очень хорошо.
Вера повесила трубку и, взвизгнув от радости, подпрыгнула. Настроение у нее было великолепное. Напевая что-то себе под нос, она быстрым и свободным шагом направилась в комнату, схватила сумку с новыми вещами и перетащила ее в другую комнату, где стоял у нее большой бельевой шкаф. Она подошла к нему и, все так же храня на лице блаженную улыбку счастья, открыла заскрипевшую дверцу…
Глава 3
ПОДОЗРЕНИЕ В УБИЙСТВЕ
Конечно, если поглядеть на событие с житейской стороны, то разве такое уж это редкостное и удивительное событие, когда к другому уходит жена; как говорится: еще неизвестно, кому повезло. И потом, кто же сразу согласится с тем, что его бросили ради другого. Но здесь все было не так. Андрей был убежден, что Вера лгала.
Дойдя до своего дома, Андрей постоял у подворотни и повернул в обратную сторону. Домой идти не хотелось. Он зашел в садик, сел на скамейку. Было холодно и ветрено, хотя дождь прекратился, но погода не сделалась от этого лучше. Андрей закурил сигарету, расстегнул кожаную куртку, ему было душно.
В садике кроме него расположилась влюбленная парочка, которой, видно, тоже не сиделось дома в тепле.
Конечно, по закону обманутого, брошенного мужа Андрей имел полное право напиться до изнеможения или подцепить девчонку, а еще лучше двух и весело провести с ними всю ночь. Но предчувствие надвигающейся на него большой и неотвратимой беды, которая не ограничится уходом жены, и это только начало, возможно, самое безобидное из того, что его ждет… не позволяло в полной мере отдаться холостяцкому горю.