Г-н Сеньер приподнялся, опираясь на локоть, и попытался сесть на краю кровати. Ему это не удалось. Вся масса Земли навалилась ему на живот, вдавливая в матрас. Но что с ним? Что у него там, в животе? Нет, это, конечно, не… Это не то, что… Стоп, нельзя даже в мыслях произносить это слово. Врач сказал, что это энтеро… Что-то вроде этого. Уплотнение, воспаление. В общем, болезни, которые излечивают. Но не. Не думать об этом. Нужно лечиться, нужно потерпеть, быстро не получится. Но сегодня все излечивают, медицина способна на все. Прогресс, как-никак. Сейчас не те времена, когда врачи не умели. Они проверяли пульс. «Покажите язык». Представить только, язык! Можно только пожалеть тех, кто жил раньше. Сейчас лечат по-настоящему. Врачи получают образование. Они знают, что надо делать. Мне ведь делали анализы. Они прекрасно разобрались, что это не. Доктор Вире — это замечательный доктор. Молодой, энергичный.
Г-н Сеньер взглянул на ночной столик, на котором стопками возвышались коробки с лекарствами, образуя уменьшенную копию небоскребов Нью-Йорка. Г-н Сеньер прочитал все проспекты, находившиеся в коробках. Там было много слов, которые он не только не понял, но даже прочитал с трудом. Но врачи, они понимают. Они ведь учились, так что все знают, все понимают. Они лечат вас. Проспекты пишут ученые, это дело серьезное. Врачи, ученые — это прогресс. Современность. С ними ты ничем не рискуешь.
Г-н Сеньер опустился на постель. Лицо у него покрылось капельками пота. Его огромный живот отказывался подчиняться. И он уже не был уверен, есть ли у него ноги там, на другом конце живота. Он позвал мадам Мюре, домработницу. Но кухня, где мадам Мюре занималась завтраком, была заполнена Мирей Матье, изливавшей жалобы своим медным голосом, потому что мужчина, которого она любила, уезжал на поезде. Она кричала ему вслед, что никогда его не забудет, что будет ждать его всегда, все дни и все ночи. Но мадам Мюре хорошо знала, что он не вернется. Если мужчина уезжает на поезде, не оборачиваясь, значит, этот мужчина не вернется. Она покачала головой, попробовала белый соус и добавила в него немного перца. В это время Мирей закончила свои рыдания. На доли секунды образовалась пауза, и мадам Мюре услышала призыв г-на Сеньера.
Она взяла с полки свой транзистор и распахнула двери в комнату. Это был замечательный транзистор, японского производства, в кожаном футляре с дырочками с одной стороны, что делало его немного похожим на дуршлаг. Транзистор подарила ей Мартин. Сама она никогда бы не решилась купить такую вещь. Ей всегда приходилось считать каждый франк. Мать Оливье частенько запаздывала с очередным переводом. К счастью, с тех пор, как г-н Сеньер заболел, и так как мадам Сеньер была занята в лавке, ее наняли на целый день по четыреста франков за час, и последнее время она неплохо зарабатывала. Кроме того, ей полагался обед. Вечером она могла забрать с собой все, что оставалось в кастрюле, чтобы накормить Оливье. Вернувшись домой, она ставила кастрюлю на газ и добавляла туда соуса или несколько картофелин, как будто только что приготовила это блюдо для них двоих. И это всегда было очень вкусно. Она была хорошей кулинаркой. Оливье не обращал внимания на это ее достоинство, он привык к хорошей кухне и считал ее чем-то обычным. Сейчас он почти стал мужчиной, таким красивым, таким милым. Ей так повезло с внуком, это большое счастье.
Она никогда не расставалась со своим транзистором. С того момента, как он появился, она не чувствовала себя одинокой. Теперь она больше не встречалась с жуткой тишиной, когда нужно было думать. Теперь вокруг нее постоянно кипела жизнь. Разумеется, новости не всегда были хорошими, но известно, что мир таков, каков он есть, его не объясняют, в нем ничего не изменишь, главное — хорошо делать то, что ты обязан делать, и не причинять никому зла, и если бы все так вели себя, дела никогда не шли бы наперекосяк. Кроме того, в транзисторе были песни, юноши и девушки, такие юные, поющие круглые сутки. Они согревали ей сердце. Сама она не умела петь. Поэтому она слушала. Время от времени, когда очередной певец в очередной раз исполнял песню, которую она уже много раз слышала, она позволяла себе увлечься и начинала мурлыкать слова песни вместе с ним. Но быстро останавливалась. Она знала, что у нее не слишком красивый голос.