На Катманду непрерывно лил дождь, затоплявший и промывавший город. Его обитатели открыли для себя зонтик одновременно с колесом. На улицах города над реками желтой грязи возникли реки черных зонтиков. Дети голышом носились под дождем с криками и смехом; они поднимали лица к небу и жадно пили благотворную влагу. Коровы, собаки, все животные купались в потоках, вылизывали себя, терлись боками о статуи богов. Множество воронов с оперением табачного цвета собралось на крыше большого храма, и дождевая вода стекала по их перьям, не смачивая их. Они хором каркали, выражая таким образом радость и удовольствие. Дождь омывал лики бесчисленных божеств, удаляя с них краску. Скоро они будут выглядеть как новые и будут готовы к новым приношениям. В плодородной земле долины набухали зерна и проклевывались молодые побеги.
Когда Оливье исчерпал все силы, он стал спать спокойно. Он перестал бороться с очевидным и принял истину как данное. Температура у него спала, раны затянулись. Выступавшие под кожей кости скрылись под наросшими мышцами. Он даже смог время от времени беседовать с отцом, навещавшим его утром и вечером, но никогда не возвращался к событиям той трагической ночи. В его глазах что-то бесповоротно угасло. Сейчас они походили на драгоценный жемчуг, который долгое время никто не носил. Про такой жемчуг говорят, что он умер.
Как только состояние Оливье позволило, Жак перевез его в свою квартиру на втором этаже старинного дома. Перед этим он нанял рабочих, которые вставили стекла, постелили в комнатах ковры, развесили на стенах охотничьи трофеи и замечательные картины старых местных мастеров, изображавших похождения непальских богов. Кровати были изготовлены по местному обычаю, то есть матрацы лежали прямо на полу, на тигровых шкурах, простыни были из индийского шелка, а покрывала из тибетской шерсти. Непалец с постоянной улыбкой на лице занимался кухней на плите, топившейся дровами.
На третий день после переезда Оливье смог встать, но не только не вышел на улицу, но даже не стал подходить к окну. Весь день он просидел в кресле, слушая неумолкающий шум дождя и непрерывные раскаты грома в отдалении, с трудом пробивавшиеся к земле через стену дождевых струй.
Вернувшемуся вечером отцу Оливье сказал, что хочет как можно скорее уехать. Жак попытался удержать его, потому что Оливье был еще слишком слаб, но тот стоял на своем.
Они сидели перед камином, в котором горели поленья из какого-то дерева с ароматной древесиной. За их спинами молчаливый босоногий слуга-непалец расставлял на столе глиняные горшочки с мясом, долго томившимся на медленном огне.
Жак рассказал Оливье все, что произошло после того, как он упал на колени перед лежавшим на полу Тедом со свернутой набок головой и разорванной пулями спиной. Ивонн удалось без труда доказать, благодаря шкатулке с наркотиком и шприцу, а также исследованию тела Джейн, что Тед обманом одурманил ее, прежде чем надругался над ней.
— Прости меня, я не должен был говорить тебе об этом, но ты и так представляешь себе случившееся. Полицейские поняли, что ты действовал, восстанавливая справедливость и что Ивонн выстрелила в Теда в тот момент, когда он хотел убить тебя. Виноватых здесь не было. Точнее, виновником стал убитый. Но криминальные истории с европейцами давно стали раздражать местные власти; они не хотят, чтобы мы улаживали таким образом свои дела. Поэтому они сразу же выслали Ивонн из Непала. У бедняги даже не зажил лоб, рассеченный прикладом. А тебя они тоже хотели выслать, как только ты будешь в состоянии вынести путешествие. К счастью, мне удалось убедить хороших знакомых из полиции изменить это решение. Это удалось мне не сразу, и не столько из-за Теда, сколько из-за коровы. Тебе сильно повезло, что она осталась в живых после столкновения с мотоциклом. В конце концов мне сказали, что ты можешь остаться. Кстати, я теперь являюсь единственным владельцем фирмы. Когда я открыл сейф, он оказался набит долларами. Похоже, мерзавец торговал не только статуями. Он наверняка имел дело с героином. Ты остане