Обиженно свесив уши, Ольгрен повиновался. И тут же забыл про обиду.
- Планета с зелеными полосами! - воскликнул он.
Рансиск как раз наводил трубу на другой сектор небосвода, но это восклицание заставило его обернуться. Он тщательно настроил фокус. Ольгрен переминался с ноги на ногу, нетерпеливо взъерошив мех в ожидании вердикта.
- Гм, может быть, - наконец сказал старший рулевой, и Ольгрен просиял, но тут же снова скис, когда Рансиск продолжал: - Не вижу ничего похожего на открытую воду. Если не найдем ничего лучше, попробуем эту. Но сначала надо поискать еще.
- Твой луоф будет доволен, - сказал Тограм. Рансиск улыбнулся. Роксоланцы всегда возили с собой маленьких зверьков. Если помещенный в шлюзовую камеру флаера луоф оставался жив, атмосфера планеты годилась и для его хозяев.
Несколько планет показались рулевым слишком тусклыми. Но вот Рансиск напрягся, приникнув к подзорной трубе.
- Вот она! - сказал он почти спокойно. - Вот то, что нам нужно. Посмотри, Ольгрен.
- Ох черт, да!
- Беги с докладом к военачальнику Сивону и спроси, засекли ли его приборы какие-нибудь еще возмущения перемещения на гипердрайве.
Ольгрен поспешно вышел из рубки. Рансиск протянул трубу Тограму:
- Посмотри сам.
Капитан имперской пехоты приник к окуляру. После черноты открытого космоса мир в подзорной трубе казался до боли похожим на Роксолан: темно-синие океаны, покрытые хлопьями белых облаков. Рядом висела подходящего размера луна. Обе планеты были освещены примерно наполовину.
- Ты обнаружил там сушу? - спросил Тограм.
- Посмотри верхнее полушарие, сразу под ледовой шапкой, - посоветовал Рансиск. - Эти коричневые и зеленые пятна не похожи на воду. Если тут и есть подходящая планета, так это та, что ты видишь перед собой.
Пока не вернулся Ольгрен, они по очереди рассматривали планету, пытаясь составить о ней какое-то представление.
- Ну как? - поинтересовался Тограм, хотя бодро навостренные уши помощника и так говорили о том, что ответ - положительный.
- Все возмущения от гипердрайва - только от нашего флота, никаких других в пределах всей системы! - расплылся в улыбке Ольгрен.
Рансиск и Тограм, не сговариваясь, хлопнули его по спине, будто он и был причиной добрый вестей.
Улыбка капитана была даже шире, чем у Ольгрена. Значит, планета станет легкой добычей, что его - кадрового военного - устраивало больше всего. Если местное население не знакомо с гипердрайвом, значит, в системе нет разумной жизни, а если и есть - не беда, аборигены наверняка не изобрели еще ни пороха, ни летательных аппаратов, ни - тем более - космического оружия.
Тограм радостно потирал руки.
Бак Эрцог устал, что, впрочем, неудивительно после четырех месяцев в космосе (и впереди еще полтора). Земля за кормой «Арес III» казалась яркой звездочкой, а Луну вообще трудно было заметить. Впереди вырастал Марс.
- Твоя очередь качаться, Бак, - позвал его Арт Снайдер. Из пяти членов экипажа он был самым дисциплинированным.
- Иду, Панчо. - Эрцог, вздохнув, взгромоздился на велотренажер и начал крутить педали - сначала вполсилы, потом вовсю. Упражнения помогали сохранить в костях кальций, что особо важно в условиях невесомости. Кроме того, они помогали убить время.
Мелисса Отт слушала сводку новостей с Земли.
- Ночью умер Фернандо Валенсуэла, - сообщила она.
- Кто? - Снайдер явно не относился к числу бейсбольных болельщиков.
Эрцог, напротив, бейсболом увлекался, к тому же он был родом из Калифорнии.
- Я видел его раз на матче ветеранов, и я помню, как отец и дед говорили о нем, - сказал он. - Сколько лет ему было, Мел?
- Семьдесят девять.
- Он всегда был тяжеловат, - печально произнес Эрцог.
- Господи Иисусе!
Эрцог вздрогнул. Таких возбужденных возгласов он не слышал с момента старта. Мелисса уставилась на экран радара.
- Фредди! - возопила она.
Фредерика Линтдстрем, спец по бортовой электронике, вынырнула из душевой. Она бросилась к пульту управления, оставляя за собой шлейф висящих в невесомости водяных брызг. Фредди не накинула на себя даже полотенца, но это ее не смущало - условности на борту «Арес III» давно исчезли сами собой.
Вопль Мелиссы заставил даже Клода Джоннарда высунуть голову из маленькой биолаборатории, где он проводил почти все время.
- Что-то случилось? - спросил он.
- Радар полетел к черту, - обрадовала его Мелисса.
- Как это «к черту»? - недовольно буркнул Джон-нард. Он принадлежал к тому малопривлекательному типу людей, у которых все и всегда разложено по полочкам, и которые убеждены, что остальные должны во всем походить на них.
- На экране сто - сто пятьдесят объектов, которых там никак быть не может, - ответила Фредерика (у которой это заболевание было выражено в более мягкой форме). - От них до нас около двух миллионов километров.