Ну, это было слишком просто. Огненно-рыжие волосы торчали так же, как и всегда.
— Я это почувствовала, — улыбнулась Гермиона. — Кажется, музыка уже закончилась… А где Гарри?
— Понятия не имею. Я не видел его с начала праздника. Он тебе нужен?
— Нет, сейчас нет. Просто ты знаешь, я так за него волнуюсь… Эти крестражи…
— Знаю, Гермиона. Но давай хотя бы сегодня ночью мы забудем про всё это?
— Джинни посоветовала бы мне то же самое.
— Кстати, раз танец закончился… У меня есть идея: может, пойдём, посмотрим на звёзды с Астрономической башни?
Наверняка, Джинни раздавала советы не только ей, но и брату. Но Гермиона не могла не признать, что её советы часто оказывались удачными.
— Хорошо. Подождёшь меня здесь? Я только сбегаю в спальню и накину своё пальто. Сегодня очень холодная ночь.
***
Драко смотрел, как ловко с помощью палочки Дафна крутит кубки с зельем.
— Все готовы? — девушка хихикнула и взяла себе кубок, чуть не расплескав половину.
— Блейз, может хватит ей подливать вина, шампанского, или какой ещё гадостью ты там поишь её весь вечер? — прошептал Драко другу.
— Кто бы говорил, — возмутился тот. — Ты сам еле держишься на ногах.
— Это я-то?!
— Тогда перестань держаться за спинку кресла.
— Только если ты перестанешь тоже.
Друзья рассмеялись.
— Ваши бокалы, — Дафна всучила им кубки с зельем. — До дна, мальчики. Как удобно, что вы одинаково одеты сегодня.
Драко увидел хитрый блеск в её раскосых, кошачьих глазах. Что ты задумала, Гринграсс?
Чёрт, кажется Пэнси совсем набралась и теперь пробиралась к нему сквозь толпу. Надо сматываться и выпить зелье где-нибудь в тёмном углу. И если он превратится в Гойла — этой сучке Дафне не жить.
Драко выпил своё зелье в спальне, смотря на трансформацию в зеркале. Его кожа темнела, глаза и волосы тоже. Спустя несколько секунд на него в отражении смотрело лицо его лучшего друга. Что ж, не так уж и плохо.
Ого, и когда Блейз успел накачать такие мышцы?
***
Гермиона осторожно спускалась по ступенькам вниз. Вот за что она точно убьёт Джинни — за эти туфли на высоченных каблуках, к которым она совершенно не привыкла. Будь на ней её привычная обувь на низком каблуке она давно бы уже сбегала и в спальню, и обратно.
Мерлин, сегодня же в слизеринской гостиной тоже вечеринка! И наверняка, все уже напились. Лишь бы ей удалось проскочить, не привлекая излишнего внимания. Последнее, что ей нужно сейчас — это истерика Паркинсон или что-то в этом роде. Отлично, эта лестница кончилась, теперь осталось совсем чуть-чуть…
***
Здесь было слишком шумно, а эта дурацкая игра в «угадай, кто там на самом деле под оборотным зельем?» его изрядно утомила. И он с радостью бы передохнул в своей спальне, но она уже была занята какой-то очень громко-стонавшей парочкой. Драко бы тоже сейчас с кем-нибудь развлёкся. Блядь, это Пэнси опять идёт к нему? Она что, узнаёт его даже в виде Блейза или ей уже всё равно с кем? Надо куда-то сматываться.
Драко незаметно выскользнул из гостиной в коридор. Здесь было прохладнее, тише и дышалось свободнее. Может быть, он даже протрезвеет.
А что это за стук каблуков? Драко повернулся и увидел незнакомую красотку в соблазнительном платье и в маске, скрывающей лицо.
Спасибо, Салазар, кажется, у него сегодня намечается очень приятная ночь.
***
Гермиона почти столкнулась в темноте с каким-то парнем. Чёрт, надо было взять с собой палочку для освещения.
— Прекрасная незнакомка и совсем одна? Мне кажется, вам нужен защитник на эту ночь, мисс, — Гермиона узнала голос Забини.
— Мне не нужен защитник, на меня никто не нападает, — отмахнулась Гермиона и попыталась пройти мимо.
Но Забини перегородил ей дорогу, не давая пройти.
— Никто? А как же я?
— Я спешу, просто дай мне пройти…
Забини навалился на неё всем телом, и Гермиона, не удержавшись на высоких каблуках, упала. Твёрдый каменный пол отозвался болью в её спине, а её лицо обдало горячим дыханием с запахом виски. Чёрт, да он же пьян в стельку! И лежит на ней, не собираясь вставать.
— Ты напился, — с отвращением сказала Гермиона, пытаясь выбраться из-под его тяжёлого тела. — Вставай, иди найди Малфоя, пусть он приведёт тебя в чувство.
Забини захохотал, как будто она сказала что-то очень смешное, а потом потянулся к завязкам её маски.
— А теперь мы узнаем, чьё прекрасное личико скрывается за этой…
Маска полетела прочь, и голос Забини — с совершенно незнакомыми ей вкрадчивыми нотками — прозвучал совсем рядом с её кожей:
— Грейнджер…
***
Он был пьян. Определённо, он был пьян. И он лежал на Грейнджер. На я-выгляжу так-будто-хочу-отдаться-первому-встречному Грейнджер. На одетой в блядское красное платье Грейнджер. На посмотри-на-мою-грудь-она-сейчас-выпрыгнет-из-выреза Грейнджер.
В конце концов, какой парень устоит перед этим? Вот и он не устоял.
Горячие губы Забини столкнулись с её губами. Жёсткие, чужие, такие непохожие на губы Рона. Сминая её, заставляя паниковать. Этого просто не могло быть. Это просто какой-то кошмар! Она торопилась взять пальто и вернуться к Рону. Подняться с ним на Астрономическую башню. Целоваться с ним — её парнем — под звёздным небом. Она не должна лежать здесь, на грязном холодном полу, чувствуя как омерзительный язык Забини пытается залезть в её рот. И её палочка — её палочка лежит сейчас в Выручай-комнате.
Он надавил ей на подбородок, заставляя открыть рот. Чувствуя, как маленькие зубки (эй, это ведь именно я подправил твою улыбку, ты это помнишь, Грейнджер?) впиваются в его губу. Но боль и привкус крови только усиливали его наслаждение. Его наваждение.
И в следующий момент, когда язык — язык Забини — проникнул внутрь Грейнджер, он почувствовал её вкус. И он — Драко — пропал…
Гермиона пыталась укусить. Пыталась колотить его по спине. Пыталась отползти. Но всё было бесполезно — он всё равно целовал её. Беспощадно, больно, грязно целовал её. И это было отвратительно, мерзко, чудовищно, но те движения, которые его язык вытворял в её рту…
Ей нравилось. Как бы она не сопротивлялась, он безошибочно чувствовал — в какой-то ничтожной части её души, самой низкой, самой тёмной, самой грязной части — но ей это нравилось. Такой-хорошей-правильной-девочке Грейнджер нравилось.
И поэтому он не мог остановится, даже если бы захотел. Он желал продолжения. Потому что понял — все те разы, когда он целовал и трахал десятки разных девушек, были пустыми, ненастоящими. Ничто из того, что было в прошлом, не могло сравниться с этим чистым безумием, которое разливалось по его венам. Так что, извини, Грейнджер, но он получит всё, что хочет.
Он же сейчас её изнасилует! Руки Забини скользили по её телу, сминая тонкий шёлк платья, ощупывая грудь и бёдра, заходя так далеко, как ничьи руки до этого. Ей надо закричать. Где Рон? Где Гарри? Да хотя бы где Паркинсон и Малфой?
ГДЕ ВООБЩЕ КТО-НИБУДЬ?!
Кто-то споткнулся о них и громко выругался.
Слава Мерлину! Слава всем маггловским богам! Она спасена.
Забини на несколько секунд замер, медля прервать поцелуй, а встал с неё, и Гермиона теперь тоже могла подняться, дрожащей рукой поправляя платье.
Перед ними стоял Снейп, даже не обращая никакого внимание ни на неё, ни на её состояние.
— Забини? Где Драко?! — да он почти кричал.
Забини что-то прошептал декану, и Снейп, снова выругавшись, крепко схватил слизеринца за плечо и увёл обратно за собой в темноту, оставляя Гермиону одну.
Она еле сдерживала рыдания, но заставила себя доковылять до холла. А там ей навстречу уже бежал Гарри.
Годрик! Да он выглядит ещё хуже неё.
— Гермиона! Гермиона! Ты должна это услышать! — глаза Гарри лишь на секунду задержались на ней. — Что с тобой?