Стало лениво и сонно.
Во сне он ходил по лесу, сплошь из таких огромных деревьев. При этом лес — точнее, Лес — не был тёмным. Он был весь пронизан солнечными лучами. И в нём пели птицы.
В сон начал проникать какой-то раздражающий звук. Голоса́. Кто-то ругался.
Антон никак не мог проснуться, но голоса́ становились всё чётче.
—… не по понятиям поступаешь! — это Ковбой, точно.
— Да ты бля*ь достал уже со своими понятиями! — о, это тот, в синей рубашке! — Ты чё, не видишь, что здесь народ другим укладом живёт? Хули ты вы*бываешься? Систему подломить хочешь? Баху вон в лесу закопали, Салим до сих пор крючком ходит, норму сделать не может. Неделю на хлебе и воде — чё ты с ним па́йкой не поделишься, а⁈
— Ты чё, Бритва, за жратву и тёлок продался?
— А ты разговор не переводи! Из-за тебя Баха загнулся! Никто не сказал, что ты их бежать подбил. Проверить хотел. Проверяльщик херов! А надо было сказать, чтоб тебе, а не Салиму вломили!
— Так вот оно что! Бритва в стукачи решил податься!
— Сука ты, Ковбой! Сказали тебе — за косяки весь отряд отвечает. Всех подставить хочешь? Думаешь, я не слышал, как ты парней подбиваешь? А я за твою дурь под плети ложиться не хочу, так и знай!
— Ах ты, гнида!
— Да пошёл ты!
Кто-то зарычал. Антон вскинулся и выдрался из остатков сна. Они действительно были рядом, едва ли в пяти метрах. Видимо, он так слился с деревом, что его и не заметили. Рычал Ковбой. Бритва плюнул и хотел идти, но Ковбой прыгнул вперёд. А потом они закричали. Бритва коротко, а Ковбой страшно, прямо завыл. Потом его вой перешёл в хрип и бульканье. Оба повалились на мох. Всё случилось так быстро, что Антон и слова сказать не успел.
Он кинулся к упавшим. Ковбой хрипел и скрёб скрюченными пальцами по земле. Бритва прижимал к животу руки. Вокруг, на рубашке расплывалось страшное пятно, тёмное на синем, сквозь пальцы просачивалась кровь.
Антон внутренне заметался, понимая, что не знает даже, как в таких случаях оказать первую помощь. Потом вспомнил чудесного доктора.
— Я сейчас! Потерпите! Я позову!..
Услышал ли его кто — было непонятно.
Во дворе было пусто. Антон бросился в дом — никого! Даже дежурного нет! Что делать! Он выскочил обратно на крыльцо, кусая губы. Колокол же! Он отчаянно задёргал верёвку. Из-за угла выбежал дежурный. Увидев, кто звонит, затормозил.
— Ты чё⁈ Чё случилось?
— Ковбой Бритву зарезал!
— Твою мать! Где⁈
— Там, за баней! — Антон махнул рукой. — Они живые ещё!
Вопреки его ожиданиям, дежурный бросился не к месту поножовщины, а в баню, потом вылетел оттуда и побежал в посёлок. Следом за ним из бани выскочило человек шесть полуголых мужиков.
— Где⁈
— Да здесь, за углом! — Антон побежал вперёд.
Всё было, как он и оставил, только оба потеряли сознание. Бритва был таким бледным, что Антон испугался — умер! Кто-то сразу сунулся проверить пульс. Жив! Время от времени он стонал. Ковбой страшно хрипел, изо рта шла кровь и ещё… Антону стало неловко… Он, похоже, того… обделался, в общем. Мужики осмотрели всё, не прикасаясь.
— Ну вонища! Может подрезанного перенесём?
— Не-не! Ты чё? Дохтор же говорил — не трогать, кровью изойдёт.
— Ой, чую, будут нам опять курсы первой помощи…
— Ага…
— Ну этот-то, ка-а-азлина! Дать бы ему по роже — да нельзя!
— А ты-то, паря, как тут оказался?
Антон потом удивлялся — с какой скоростью шестеро зэков вытрясли из него все подробности: и случайно услышанный разговор, и как он уснул, и даже про бурундука! Что удивительно, за бурундука даже похвалили…
— Чё думаете мужики?
— Да чё тут думать? Сдать этого пи*ора, да и всё тут, — говоривший сплюнул в сторону Ковбоя, — он, считай, сколько народу уже подставил.
— Выходит, стучать будем?
— А ты бы хотел двадцаточку для здоровья?
Антон вспомнил про плеть, и в животе стало холодно. Точно, это же такой косячище — на весь отряд!
— Ладно, Бендер придёт — решим.
— Так мужики, — Червончик был единственный в штанах и майке, — я покараулю, а вы бы оделись, да собрали народ. Щас начнётся полный шухер, всё одно велят общий сбор. А так — мож хоть начальник меньше лютовать будет.