— Так, второго давай! — Рядом что-то происходило. Похоже, он не один претерпевал тут мучения. Кто-то застонал.
— Олега держи! — О, и Олег здесь.
— Голову, голову! — Видимо, головы всем оторвут… Не свезло…
Перед глазами замаячили цветные пятна, которые начали оформляться в картинку. Эту девушку помню.
Рут сердито трясла пустыми бутылками.
— Два литра! Два литра на нос! Ты хоть знаешь, что полтора гарантированно считаются смертельной дозой, а?
— Ой, какая ты красивая…
Рут сердито сощурилась:
— Только попробуй помереть! Я… Я тебе голову откушу!
— Я согласен! — Палыч закрыл глаза.
— Ну вот! Я, значит, за противоядием бегаю, а красивая — она.
Палыч не мог открыть глаза. Сил не было.
— Лизонька, солнышко, ты тоже очень красивая. И Тиша очень красивая. Все три. Девочки, вы о-бал-денные, я не готов отказаться ни от одной из вас. Это я вам, пока пьяный, говорю. Значит — правда. А Марина — ангел. Я помню, она меня оживляла. Я ещё тогда на шкафу сидел.
Тиша фыркнула и пошла выносить бутылки.
25. БЕГЛЕЦЫ
МАЛЫЙ СОВЕТ
Тот же день, Новая Самара, трактир
Денисовский отряд
Отцы-командиры, протрезвевшие, умытые и несколько сконфуженные сидели за столом. Марина сердито прохаживалась по комнате:
— Упиться насмерть, скажу я вам — не самый оригинальный способ самоубийства.
— Ну Марина-а… — протянул Сок.
— А вы, Дмитрий Алексеич, постеснялись бы! Вы же всё-таки врач, — пере-дразнила она его.
— А ты откуда знаешь это имя?
— Ты мне сказал, пока пьяный был.
Сок покаянно вздохнул:
— Ну ладно, девочки! Это ж саламандра! Ей невозможно насмерть упиться.
— Это почему? — Марина подозрительно сощурилась.
— У него встроенный магический блокиратор. Как только доза приближается к критической — вырубает и всё. Проснулись бы завтра, как огурцы…
— М-м-м… — задумчиво протянула Рут, — а если какая-нибудь добрая душа в этот момент тебя напоит другим алкоголем — что будет? Тоже не полезет или как?
— На этот счёт я что-то… Не знаю, если честно, — Сок поёжился. — Даже не предлагайте, пробовать не буду.
— Так, девочки, — Олег решил взять беседу в свои руки, — Наши переговоры зашли в тупик. Если вы всё выяснили про выпивку, то теперь моя очередь спрашивать. Сейчас я, во-первых, хотел бы узнать про ваше участие в сегодняшнем событии: что это за свойство, как оно проявляется в повседневной жизни, несёт в себе угрозу в быту или нет.
Рут посмотрела на сестёр:
— Я буду говорить, поскольку я старшая, согласны? — Тиша и Лиззи кивнули, — Свойство у нас врождённое, от папы. Он — маг-оборотень. В повседневной жизни проявляется… да никак внешне не проявляется. Говорят, что даже в человеческом виде оборотни лучше чуют и распознают запахи, более выносливы. Но, как вы понимаете, нам сложно это оценивать. У нас нет какой-то привязки к объектам или циклам. Автоматически звериная форма включается только во время опасности: если, допустим, мне угрожает смерть, или на меня напали…
— Погодите. Значит тогда, в купальне?..
— Я вам расскажу, как было. Ветер был в их сторону, и мы ничего не почувствовали. Так бывает. Когда на Тишу накинули аркан, она испугалась и перекинулась, чтобы защититься. Она ударила его в лицо. Я перекинулась тоже, выкинула тело на берег (порвала, уж извините) и услышала, что в кустах ещё люди. Они убегали, и я постаралась напугать их, слегка поцарапала одного. Гнала до реки, убедилась, что они сбежали — и вернулась. Прошла по верху скалы, оставила следы. Прыгнула вниз. Всё. Это было очень быстро, минуты три.
— В вашем рассказе нет Лиззи.
— А Лиззи всё это время пела. Мы очень боялись, что вы узнаете кто мы, и откажетесь взять с собой. Мы не хотели раскрывать свою сущность, из-за этого. И… — она поколебалась, — ещё по личным причинам.
— Но Тиша была напугана, я же сам её отпаивал! Такое невозможно подделать!
— Конечно, Тиша была напугана, а как вы хотели⁈ — Рут подняла брови и всплеснула руками. — Тиша ещё маленькая, на неё никто никогда не нападал. Мы всегда её берегли. Если честно, я бы предпочла с этим уродом разобраться сама, но… всё так быстро случилось, я не успела… Тиша первый раз убила человека. Вы как себя чувствовали, когда первый раз человека убили? Нормально так?
Олег крякнул. Да, крыть было нечем.
— А сегодня? Или это вчера было? О, господи…
— Сегодня было совсем другое. Я сказала: Тишенька, эти убьют всех — и мужчин, и Марину, и детей не пожалеют, ты должна!