Биг-Биг поблагодарил собравшихся за участие, сделал объявление о дружеской встрече с мороженым завтра вечером, напомнил о запрете кормить оленей, а потом, когда в комнате наступила тишина, начал вступление к последней песне. Он повернулся к Делии и спросил:
— Мисс Кросс, могу я попросить вас сесть рядом со мной и спеть для нас?
Она прошла между кроватями и села на скамью спиной к его левому плечу. Потом она открыла рот и запела так чисто и пронзительно, как я уже давно не слышал:
— «О, Господи, когда я пребываю в дивной власти…»[26] — Когда она достигла четвертой строфы, — «Когда придет Христос под ликованье…» — многие сотрудники центра уже вели съемку на сотовые телефоны. Все остальные перестали петь, а Биг-Биг сидел с закрытыми глазами. — «Сколь Ты велик… сколь Ты велик». — Последняя звенящая нота сорвалась с ее губ, взлетела к потолку, и в наступившей тишине можно было услышать упавшую булавку. Потом мистер Барнс захлопал, и все остальные присоединились к нему.
Не знаю, какое воздействие эта песня оказала на присутствующих, но знаю, что когда Делия встала и поцеловала Биг-Бига в щеку, ее плечи расправились, морщинки в уголках глаз исчезли, и какие бы рефлекторные барьеры она ни носила в себе, теперь они рухнули и рассыпались у ее ног.
Биг-Биг встал, поклонился Делии и сказал:
— Пожалуйста, мисс Кросс, приходите еще. — Он указал на меня: — Он играет лучше, когда вы здесь.
Мы выкатили кровать Мэри в коридор и повезли в ее комнату. Шелли предложила сфотографировать ее вместе с Делией, пообещав вставить снимки в рамки и повесить на стены, где и так оставалось мало свободного места. Воспользовавшись моментом, Делия залезла на кровать к Мэри, и они стали позировать, как две давно разлученные сестры при первой встрече. Мэри сияла от удовольствия.
Когда мы выходили, Мэри окликнула ее:
— Делия?
Делия повернулась к ней. Мэри потянулась к столу возле кровати и взяла обложку компакт-диска.
— Вы подпишете это?
Это был второй альбом Делии. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как мы записали этот альбом в Нэшвилле, незадолго до пожара. Делия подписала обложку и протянула обратно, задержавшись у кровати и глядя на меня. Она постучала пальцами по поручню, удерживавшему Мэри от падения на пол, и спросила:
— Мэри, Купер рассказывал тебе об этом диске?
Мэри покачала головой:
— Что вы имеете в виду?
— Он когда-нибудь говорил, что принимал участие в записи альбома?
Мэри выпучила глаза.
— Нет! — Она посмотрела на меня. — Этого он никогда не говорил!
Делия кивнула:
— Так я и думала. — Она пододвинула табуретку, села и повертела в руке обложку компакт-диска. — А он говорил тебе, что сочинил восемь композиций для этого альбома?
Мэри едва не свалилась с кровати.
— Что?
Пока говорила, Делия двигала пальцем по обложке.
— Он написал вот эту, и эту, и эту, и эту… — Когда она указывала на каждую песню, глаза Мэри становились все более круглыми. — И на гитаре везде играет он сам.
Мэри посмотрела на Делию:
— Это значит… Куп сочинил пять лучших хитов?
— Да, — кивнула Делия.
Мэри повернулась и швырнула в меня подушкой.
— Купер О’Коннор! Я уже двадцать пять лет лежу здесь и вмерзаю в эту кровать, а ты даже не чирикнул об этом. Даже ни разу не предложил сыграть одну из твоих собственных песен! — Она бросила вторую подушку. — Не могу поверить, что ты все это время молчал!
Я пожал плечами и положил обе подушки на кровать, чтобы она не смогла до них дотянуться. Делия похлопала ее по руке.
— Просто подумала, что тебе захочется узнать.
Мэри скрестила руки на груди и улыбнулась.
— Я намерена серьезно побеседовать с ним, когда вы уйдете, и я не буду выглядеть дурой, когда начну орать во все горло.
Когда мы предприняли очередную попытку уйти, Мэри окликнула меня:
— Купер?
Я сунул голову обратно в комнату.
— Мы квиты.
Когда я закрывал дверь, она заливалась хохотом.
— Мы даже не начинали…
Делия молчала, пока мы не подошли к автостоянке. Мы забрались в джип. Я завел двигатель, надел темные очки и собирался включить заднюю передачу, когда Делия мягко накрыла ладонью мою руку. Она откинулась на подголовник и покосилась на меня:
— Спасибо тебе.
— За что?
Она кивком указала на здание, откуда мы только что вышли:
26
Строка из гимна «How Great Thou Art», основанного на шведской народной мелодии. Стихи написаны Карлом Густавом Бобергом в 1885 году.