Когда я вошел в комнату, свет был выключен, но в окно струился мягкий солнечный свет. Делия сидела и смотрела в окно; ее правая рука была плотно забинтована и лежала на коленях. Два пальца заметно опухли. Шишка на голове исчезла, но багровый след остался. Когда она повернулась и увидела меня, у нее буквально отвисла челюсть. Она закрыла рот, ее глаза заблестели от слез.
— Кууп… — выдавила она надтреснутым шепотом. — Ох, боже мой…
Она подтянула колени к груди, словно привыкла обнимать себя. Я подошел к краю кровати, поставил кофейные кружки на столик и сел, сложив руки на коленях, так что наши глаза оказались на одном уровне.
Несколько минут она просто сидела, качая головой. В ее глазах стояли слезы. Ее глаза всегда были круглыми, как у негритянки, и большими, как мячики для гольфа. Большие глаза — большие слезы. И одна из них вырвалась на волю и побежала по ее щеке.
Она положила руку на одеяло ладонью вверх. Своего рода приглашение.
— Как поживаешь?
Я протянул руки над кроватью и взял ее ладонь. Она изучила шрамы на моей правой руке и провела по самому длинному кончиком указательного пальца. Вторая слеза покатилась следом за первой.
— Нэшвилл?
— Да, — тихо ответил я.
— Она в порядке?
Я пожал плечами и попытался улыбнуться. Потом сжал и разжал кулак.
— Работу делать может. Напоминает мне, когда приближается гроза.
— А ты… ты еще?.. — неуверенно спросила она.
Я кивнул:
— Иногда. Когда могу.
Она потянулась и едва не прикоснулась кончиками пальцев к моему горлу, но потом передумала.
— У тебя совсем другой голос. Как у крестного отца.
Я кашлянул.
— Это бывает полезно, когда мне звонят люди и пытаются что-нибудь продать.
Она тихо рассмеялась, и груз, давивший на ее плечи, подкатился к краю и заколебался. Либо он упадет наружу и освободит ее, либо упадет внутрь и сокрушит то, что от нее осталось. Она растерянно огляделась по сторонам.
— Ты знаешь, как я сюда попала?
— Я остановился у светофора и увидел, как ты ухватилась за парковочный счетчик. Потом ты упала, и я подхватил тебя. Я не знал, что это ты, пока не отнес тебя в джип и не приехал сюда.
Она с трудом пыталась сложить кусочки головоломки.
— Ты здесь живешь?
— Ну да. — Я отхлебнул кофе.
Она выглядела смущенной.
— Ты подобрал мою гитару?
— Там остались лишь куски да щепки на тротуаре. Но я забрал твой рюкзак.
Она осознала утрату. Я предложил ей кофе.
— Это из нашей местной кофейни. Туда добавляют бальзам под названием «Хони бэджер», который, если смешать его с тройным кофе, позволяет человеку начать день так, как предписывал Господь.
Она отпила и кивнула, но хотя кофе и начал рассеивать медикаментозную дымку, он ничего не мог поделать с гориллой, сидевшей у нее на плечах. Мы сидели молча. Я передал ей бумажную салфетку и указал на ее губу:
— У тебя там пена…
Она вытерла рот, промокнула глаза и попробовала усмехнуться:
— Я оставила ее на потом.
— Куда ты направлялась? — спросил я, чтобы прервать неловкое молчание.
— В Билокси. Мне предложили площадку в казино… и комнату. Я могу и столики обслуживать… — Она неуклюже повела плечами; дальше можно было не продолжать.
— У тебя есть вторая гитара?
Она покачала головой.
— Как ты туда доберешься?
Она улыбнулась и подняла в воздух большой палец.
— У тебя есть место, чтобы остановиться на какое-то время?
— Я не собиралась останавливаться. — Она указала на свой рюкзак. — У меня есть карта хостелов. Иногда по вечерам я могу играть в баре или… откладывать немного денег, чтобы доехать до следующего города. Только до тех пор, пока я не доберусь до Миссисипи.
В палату вошел доктор Билл.
— Как вы себя чувствуете этим утром? — Он достал стетоскоп из кармана белого халата и стал слушать ее сердце. Она посмотрела на него, прищурив один глаз.
— Было бы лучше, если бы мир перестал кружиться перед глазами.
— У вас здоровенная шишка на голове. — Он посветил ей в зрачки и подержал запястье, считая пульс, потом осмотрел ее руку.
— Здесь больно?
— Болезненно.
— Примите что-нибудь от боли. Приложите лед. Вам нужно несколько дней покоя. Ничего страшного, но лучше поберечься. У вас есть вопросы?
— Я могу уйти?
Он повесил стетоскоп на шею и посмотрел на пустой пакет с жидкостью для вливаний на капельнице над кроватью.