Она вздохнула и продолжала думать дальше, пока, наконец, не уснула.
Пятнадцатая Глава
Как Рёаанак, вернувшись домой, был вынужден принять трудное решение
Мы надеемся, что пока принцесса размышляет и спит, читатель разрешит нам последовать за лордом Рёаанаком из Дома Тиасы, который не сказал ничего во время встречи, но был вполне доволен собой, обдумывая свои планы, и это дело так заняло его, что он почти не заметил шестнадцати часовой путь до своего дома, находившегося в плодородной долине Три Сезона у подножия горы Потерянный Путь в Горах Канефтали. Когда он достиг поместья, также называвшегося Три Сезона, его слуга, Текла, примерно тысячи лет, которого звали Харо, увидел его достаточно далеко, и успел не только предупредить всю семью, но и выбежал ему навстречу и ждал, собираясь поддержать его стремя и заняться его лошадью, за что заработал одобрительную улыбку и кивок головы.
— Добро пожаловать домой, милорд, — сказал Харо.
— Как хорошо вернуться обратно, Харо, — сказал Рёаанак.
Он вошел в замок, обнял жену, после чего предложил ей руку.
— Как хорошо видеть вас опять дома, милорд, — сказала она.
— Как хорошо вернуться обратно, миледи.
Все эти слова, хотя и требуемые традицией от мужа и жены, которые уважают друг друга, были сказаны с такими теплыми чувствами, что их никто не смог бы усомниться в их искренности. Они оба пошли по замку, который был меньше, чем обычно бывают замки, не больше двадцати комнат, тем не менее изящен и комфортабелен; именно таким обычно и бывает дом Тиасы. В вестибюле Рёаанак встретил своего единственного ребенка, девушку девяноста или девяносто пяти лет, которую звали Рёаана.
— А, Рёаана, подойди и обними своего отца.
— С удовольствием, — сказала девушка, после чего так и сделала.
Обняв его, девушка сказала, — Милорд отец, я надеюсь, что у вас все хорошо и ваше путешествие удовлетворило вас.
— Все прошло именно так, как я и думал, — сказал Рёаанак, пожимая плечами. — Этот Дракон-генерал ведет себя в точности также, как вели себя тысячи других Драконов-генералов, только этот более удачлив и думает назвать завоеванную им область Империей, что, кстати, он уже и делает некоторое время, а теперь он хочет заручиться поддержкой других Домов, что позволит ему считать себя чем-то большим, чем предводителем победоносной армии.
— И, — сказала его жена, которую звали Малипон, — что-нибудь из этого получится?
— Ничего хорошего, в любом случае, — сказал Рёаанак. — Дурак даже верит, что ему удастся убедить Дом Лиорна присоединиться к его безумной затее. Тем не менее…
— Да? — сказала Малирон. — Тем не менее?
— Сдается мне, что результатом будут большие неприятности.
— Неприятности? Как? Ты имеешь в виду нас?
— Нет, не для нас, моя дорогая, потому что я давным-давно принял все его условия и требования, и стал его вассалом.
— О, этот факт я хорошо знаю. Но тогда, если вы говорите не о нас, что вы имеете в виду?
— На самом деле, миледи, я не уверен; просто в мою головы забралась идея о том, что этот потомок драконов может быть очень опасен.
— Милорд муж, я вас знаю слишком давно, чтобы не обращать внимания на идеи, которые приходят вам в голову. Что мы должны сделать?
Рёаанак нахмурился. — Да, должны, но я не уверен, что именно. Давайте обсудим этот вопрос.
— Очень хорошо, давайте сделаем это.
— Но, возможно, не сейчас.
— Конечно, милорд. Вы только что вернулись из поездки, и, я уверена, нуждаетесь во-первых в еде, а, во-вторых, в отдыхе.
— Миледи, вы совершенно точно понимаете меня, так что нет мужа, который был бы больше доволен своей женой, чем я.
— Ну, это только потому, что нет жены, у которой был бы лучший муж. Но теперь, давайте посмотрим, что мы сможем найти на кухне.
— Сэр и Мадам, — сказала Рёаана, — если вы простите меня, я пойду спать. Я уже поела, и только ради удовольствия увидеть вас, мой дорогой отец, я так долго оставалась на ногах.
— Конечно, ребенок, — ответил ее отец. — Подойди, обними еще раз меня и твою мать, и можешь идти спать.
Рёаана поднялась по лестнице в свою комнату, где она разожгла огонь в камине, одела ночную рубашку и, как частенько делала, уселась на веранде, откуда днем открывался великолепный вид на Озеро Колдуотер и окружающие его долины, а по ночам, как сейчас, она видела мигающие огоньки из деревни того же имени. Сегодня ночной ветер был достаточно холоден, и она недолго оставалась на открытой веранде, но, тем не менее, этого времени вполне достаточно для нас, чтобы дать ее быстрый портрет.
Для Тиасы она была немного низковата, но настолько хорошо сложена, что даже самый суровый критик не смог бы найти ни малейшего изъяна в ее фигуре. А что касается ее лица, и здесь, тоже, природа наградила ее всем, что мог бы потребовать от нее поклонник женской красоты. У нее были узкие, если нам разрешат так выразиться, кошачьи глаза под бровями, которые, будучи того же цвета, что и волосы, были настолько светло-коричневыми, что казались белыми; и эти глаза, которые резко выделялись на ее лице, казалось сверкали и искрили озорством или удовольствием и немедленно располагали к себе. У нее были уши ее Дома, то есть более острые, чем у Атир, но все-таки не такие, как у Дзуров. Кроме того у нее был прямой нос, полные губы, сильный благородный подбородок, а когда она распускала свои длинные волосы и они волной падали на плечи, обожавший ее отец качал головой и заранее жалел тех, попадет под ее очарование, если она решит стать кокеткой.
Когда мы опять посмотрим на нее, то обнаружим, что она не пошла обратно в комнату, так что давайте послушаем беседу, которая она вела сама с собой, как это любят делать многие Тиасы.
— Ясно, — начала она, — что Папочка чем-то расстроен и что-то скрывает от меня. Я думаю, что мне надо бы рассердиться на него за то, что он общается со мной как с ребенком, но я хорошо знаю его и уверена, что останусь для него ребенком даже тогда, когда мне будет две тысячи лет, так что нет никакого смысла сердиться. Хотела бы я сделать что-то такое, чтобы помочь ему. Но, конечно, Мамочка сделает все, что требуется, как она всегда это делает.
— Давайте спросим себя, — продолжала она, глядя сверху на спящие долины, — что я буду делать, когда их не будет рядом со мной, готовых всегда протянуть руку или дать совет? Так как определенно придет день, когда я сама выйду из дома в окружающий мир. Даже сейчас я чувствую, что настало время идти, исследовать находить — или, скорее, — сотворить мое собственное место в этом мире.
— Возможно это будет очень скоро. Правда, мне еще многому надо научиться; тем не менее и того, что я знаю, вполне достаточно, чтобы оставить свой след в мире. Ах, если бы я родилась во время Империи; тогда я бы смогла путешествовать по всему миру, чтобы найти свое место. Да, но бесполезно жаловаться на то, что ты не в состоянии изменить.
Она уперлась взглядом в ночь, задрожала, и внезапно осознала, что замерзла, после чего вернулась в комнату и юркнула в теплую кровать.
После того, как дочь ушла спать, Рёаанак и Малипон уселись на кухне и поели мягких булочек с хорошим маслом и местным рассыпчатым пикантным сыром, за которыми последовали сушеные фиги и сухари, которые Рёаанак всегда ел, потому что считал, что они помогают сохранить крепкие зубы. Потом все это запили крепленым яблочным сидром, сделанным из яблок их собственного фруктового сада и выдержанном при самой холодной температуре, которую можно было найти зимой недалеко от дома в недрах горы — той самой горы, которую они оба могли, по меньшей мере днем, видеть через открытое окно кухни, и которая всегда была погружена в оранжево-красное Затемнение. Даже сейчас, ночью, они помнили вид из окна, и, внутренним зрением, видели его так, как если бы был день.
— Милорд, — сказала Малипон.
— Да, миледи?
— У меня есть идея.
— Я прекрасно знаю, как вы хороши в этом.