Но проводником он был действительно отменным, Итнарон не преувеличивал. Он шел по лесным тропам в темноте так же уверенно, как если б это были мощеные камнем мостовые при свете дня. Даже там где надо было сократить путь через чащу, он ступал уверенно, легко и бесшумно, словно лесной дух из хангасских легенд. Легенд? Да вот же он, шагает прямо перед ним, дух леса, подумалось Эуру.
Сам Эур-то был родом с севера, но уже в пятнадцать лет он попал в плен, когда его племя перевалило через горы и совершило набег на одно из графств к югу от хребта.
Эур любил вспоминать эту историю. Любить-то в ней было особо нечего, но именно благодаря тому случаю он стал тем, кем является теперь. Ну и помимо того, это приключение обеспечило его материалом для рассказов и баек на любой вкус.
В набеге приняли участие почти все взрослые мужчины племени. Эуру было 15 лет, но в росте он уже обогнал отца и почти догнал старшего брата. Он, однако, не был похож на родителей или братьев. Все мужчины в семье, да и ближайшие родственники тоже уродились невероятно крупными, мясистыми, не слишком высокими. Но это по меркам северян, а по сравнению с южанами они казались высоченными. Эур наоборот вымахал ввысь довольно рано, обогнал отца и дядьев, но мясо на костях у него не росло. Взамен, он вырос очень жилистым, гибким и невероятно быстрым в движениях.
В тот день отец дал ему секиру и взял с собой в набег — пусть парень узнает, что такое битва. Ежедневные драки с соседскими мальчишками это хорошо, старейшины это даже поощряли, но пора уже почувствовать в руке рукоять боевого топора и увидеть настоящую сечу. Из мужчин дома остался младший брат, одинадцатилетний Адраэр.
Перевал прошли в быстром темпе, надеясь застать врасплох гарнизон города Умар. Но их все-же заметили. Умарцы вышли ополчением и перегородили брод через реку. Целый день племенные вожди спорили: обойти город и разграбить окрестности или отступить. На следующее утро все войско собралось у большого костра, где сидели вожди и потребовало вести их в бой.
Северяне лавиной накатились на ополченцев. Эур бежал в самой середине этой лавины, видел как ополченец пробил копьем друга его отца и в слепом бешенстве расколол копейщику шлем вместе с черепом. Самые упертые и наиболее хорошо вооруженные ополченцы сопротивлялись, стоя спинами друг к другу. Эур налетел на них, сломал секиру, бил руками, ногами и внезапно получил такой удар по голове, от которого глаза, казалось, чудом удержались на своих местах, а внутри все треснуло и разлетелось на сотни тысяч ослепительно сверкающих осколков. И исчезло.
Варвары выиграли бой — у ополченцев не было ни стрелков, ни конницы, ни магов, а в ближнем пешем бою воины севера не знали равных себе. Но лишь только победители сумели отдышаться, прибежали разведчики и сообщили, что конница графа приближается и будет здесь до заката, если не ранее. После короткого совещания северяне подобрали наиболее добротное вооружение и бегом ушли в предгорья, к перевалу.
Когда Эур очнулся, на поле хозяйничали солдаты графа. "Какая злая ирония", — нередко приходила ему мысль впоследствии. "Выиграв бой, оказаться в плену! Да лучше б мне башку совсем раскроили, чем вот так…" Но постепенно молодая кровь, жажда жизни и северное упорство взяли верх над унынием и досадой и Эур начал искать путь на волю.
Это оказалось проще, чем он ожидал. Почти вся конница ушла в погоню за северянами, отправив пленных на юг под довольно скромненьким конвоем. На ночном привале Эур кое-как, при помощи зверских жестикуляций и междометий, попросил одного из охранявших проводить его до ближайших кустов помочиться. Там врезал ему ногой в живот, свалил на землю и забил до потери сознания. Вытащил нож, разрезал веревки и ушел в лес. Поначалу пытался идти на север, но постоянно натыкался на деревни, крепости, конные патрули. В графстве, видать, и без набега варваров было неспокойно. Кроме того, шансы в одиночку пройти перевал и лес, отделявшие графство от его родных краев, были слишком уж малы. Кроме троллей, диких гоблинов и оборотней, в тех лесах водились такие твари, о которых суеверные северяне старались даже не упоминать.
Эур решил топать на юг, на авось. И через несколько дней попался. Но уже в руки других солдат.
Тут с ним не стали церемониться, сразу забили в цепи, отвезли в ближайший порт и посадили на галеру гребцом…
Там бы он и окончил свои дни, загнувшись от истощения, но вдруг вмешалась удача, причем совершенно беспрецедентная. В порту имперского города Хессерна какой-то пьяный матрос задел ногой ящик с инструментами, оставленный плотниками, ремонтировавшими обшивку и Эур стал счастливым обладателем стамески, упавшей с палубы прямо к его ногам. С трудом поверив в такую удачу, Эур, не мешкая ни секунды, растолкал своего соседа, тоже северянина, судя по внешности, и они приступили к действию.