— Ничего, прорвемся, — осклабился Эур. — Я ж тоже не хрен с грядки, повидал многих головорезов на своем веку. Не дрефь, дружище, ты охотник, я солдат, мы их тут так выпотрошим, надолго запомнят. Усек? Выше нос!
— Слушаюсь. А позволите ли один вопрос, ваше свирепство?
— Ну? — улыбнулся северянин.
— Чем будем заниматься до вечера-то?
— Вопрос по делу. Отвечаю — предадимся народной забаве, известной в широких кругах под названием "бухать". Но мы же не какое-то быдло, верно? — сощурился Эур. — Нет, мы весьма харизматичные, культивированные личности, а посему мы цивилизованно расслабимся за кружечкой выпивки и светской беседой. Надеюсь, я исчерпывающе ответил на ваш вопрос, рядовой?
Дард громогласно заржал, откинув голову назад.
Наемник спустился в общий зал и вернулся обратно с двумя большими кувшинами, наполненными пивом до краев. При этом он успел краем глаза заметить в зале некоего шныря, выскочившего из таверны, лишь только он подошел к стойке.
"Небось, по нашу душу", — подумал Эур, забирая пиво. — "Теперь и сектанты, как пить дать, пронюхают. Хотя после той драки, поди уже весь город обо мне судачит", — небезосновательно рассудил он.
До самой полуночи Дард и Эур распивали пиво (правда, Дард сбегал разок за добавкой), рассказывали друг другу шутки, прибаутки, анекдоты и смешные случаи из жизни. Громко и похабно хохотали, еще более похабно ругались, топали по полу, били кулаками в стены, и для пущего куража, даже мочились в окно, выходящее на задний двор.
После полуночи шум в общем зале утих. Посетители разбрелись по домам, постояльцы — по комнатам. Притихли и охотник с наемником. Дабы не слишком захмелеть, они наскоро подъели остатки дорожных припасов, потом Дард достал из-за пазухи флакончик, понюхал, поморщился и дал нюхнуть Эуру.
Запах пробил ноздри чуть не до самой макушки и вышиб обильную слезу, однако алкогольные пары улетучились почти мгновенно. Эур хотел было спросить, что это за дрянь, точнее, что это за чудодейственное зелье, но, смахнув слезы, смог лишь уважительно глянуть на своего проводника. Дард же и бровью не повел.
Эур повторил инструктаж и, встретив полное понимание, тихонько приотворил дверь в коридор. В соседних комнатах еще шумели редкие постояльцы, хозяин со свечой спускался вниз по лестнице. Эур придержал дверь носком сапога. Выждав пока все затихнет, он бесшумно "перетек" в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.
В окно, выходящее во двор, то самое, которое они использовали не по назначению, падал лунный свет. Окно напротив, на улицу, было почти не освещено, но в темноте коридора, тем не менее, заметно выделялось. Рядом с ним подсвечивал спуск в общий зал.
Других путей в номер не было. Эур уселся на пол, упершись спиной в стену и прикрыл глаза. Ждать он умел. Стоять в карауле считалось в гильдии одним из самых сложных и жестоких упражнений. Упражнение было всего лишь упражнением, охранять ничего не требовалось, а потому экзаменуемые хитрили, как могли. Прекрасно осознавая это, экзаменаторы также пускались на всевозможные коварства. Самым подлым испытанием был "лежачий" караул. Лежащему караульному намного легче заметить противника и еще больше шансов остаться незамеченым самому. Но соблазн уснуть куда как больше. В лежачем карауле приходилось вертеть головой не переставая, потому как едва смежив веки, рекрут обычно получал чувствительный удар ногой по ребрам — экзаменаторы не дремали. Кроме пинка полагалась еще продолжительная выволочка и день черных работ в наказание.
Все это Эура не коснулось — он привык сидеть в засадах еще с детского возраста в родном племени. Он прекрасно умел ждать. Поудобнее поправив клинки под плащем, он вытянул ноги поперек коридора и принялся размышлять о своих дальнейших действиях. Изредка он переваливался то на один бок, то на другой, разминая затекшие спину и ноги.
Около двух часов пополуночи, когда луна уже, судя по свету, подбиралась к противоположному окну, терпение Эура было вознаграждено.
За окном, выходящим во двор послышалась возня. Вполне невинная и неприметная, но достаточная для того, кто ее ждал.
Наемник подскочил, выхватил клинки из-под плаща и на мысочках засеменил к окну. Он даже не рассмотрел влезающего человека, просто ткнул ему поддых эфесом клинка и, воспользовавшись замешательством, отступил на полшага и врезал ногой в лицо противника. С глухим "уф-ф" бандит рухнул вниз.
Эур выглянул наружу. Распростертое тело не подавало признаков жизни. "Отшиб потроха, ну ничего, оклемается", — только и успел подумать он, как тут же его внимание привлек шум в противоположном конце коридора. Он рысью метнулся туда. И почти успел.