Двое бандитов с довольными рожами вернулись со стороны оврага и те, которые прежде еще не резвились с купеческой дочкой радостно замаршировали к оврагу. – «Девка едва ли в состоянии просто подняться на ноги» - подумал Иво, - «зачем Вам тварям по трое на нее прыгать?» - на его лице застыла кривая ухмылка, и в ответ на собственные мысли человек из Псарни произнес, - Но мне так даже проще.
Моросил дождь, ветер взъерошивал волосы на затылке наемника. Он вновь привстал на стременах и, приложив ко рту пальцы громко свистнул, а после прокричал так громко, чтоб его слышал каждый. – Эй, псы сутулые! Наигрались? - Поток ветра бил в сторону бандитов. Иво выхватил из сайдака лук не спеша, достал из колчана стрелу и проверив волан прицелился. Натянул тетиву. Услышал крик одного из бандитов стоящего на повозке и тщетно старавшегося обнаружить наемника. Вид он имел суетный и от того смехотворный. Иво отпустил тетиву и потянулся к колчану. Бандит упал на землю, даже не заметив летящей в него стрелы. Упал он замертво и с прошитой грудью. Что-то прошептав высокий и тощий как жердь человек из Псарни извлек из колчана еще одну стрелу. Натянул тетиву до самого уха. Ветер сменил направление в самый неподходящий момент. Стрела пролетела на расстоянии локтя от головы второго бандита и угодила в шею впряженной в повозку кобылы. Громко и протяжно заржав, кобыла погнала, споткнулась. Попыталась подняться и снова упала. Кровь тонкой нитью падала на влажную землю. Из телеги вывалился убитый купец. Колесо телеги проломило череп лежащего без дыхания человека, еще вчера получившего аванс за сопровождение убитого предпринимателя. Иво грязно выругался. Натянул тетиву снова. На крик бандита прибежали насильники. Он отпустил тетиву. Крик оборвался и сменился на гортанный хрип. Стрела сидела в глотке кричавшего. – Осталось трое, - сообразил наемник. – Он перевел взгляд. Увидел перевернутую телегу и бьющуюся в конвульсиях лошадь. Снова грязно выругался. Снова извлек из колчана стрелу и принялся шить.
Совершив правое дело, наемник снял с лука тетиву и убрав оружие в сайдак с нескрываемой радостью прокричал, - Беги сучий сын! Беги не оглядываясь! - Настроение ему улучшило то, что прямо сейчас рассыпая алые бусины крови на мокрую траву по полю бежал бандит в бобровой шапке, которого из-за этой самой шапки Иво принял за атамана, да так про себя его и называл. В плече спасающегося бегством торчала стрела.
- Пошла! – прокричал Иво и пришпорил. – Пошла стерва! Пошла!
Он гнал мимо истыканных стрелами трупов, мимо перевернутой повозки, мимо бьющейся в затянувшейся агонии лошади. Гнал мимо наполняющегося водой оврага, в котором лежала полуобнаженная девушка, гнал, и сердце его бешено колотилось. Руки потряхивало, охотничий азарт распалял и вот в двадцати шагах от него оказался атаман. На скаку он выхватил из ножен меч, натянув вожжи стреножил кобылу и полоснул головореза, оставив на грязной домотканой рубахе алый росчерк от пояса до правого плеча. Лезвие чиркнуло по древку стрелы и то обломилось. Атаман вскрикнул и повалился на ковер луговых трав.
- Добегался родимый? – глумливо бросил Иво спрыгнув на землю. – Ну давай поглядим, что ты за птица. А пока думаешь, что бы такое ответить, скажи. Назначена ли за ваши бошки какая ни то награда?
Бандит был еще жив и даже пытался ползти. Наемник поддел подранка мыском сапога и перевернул на спину. С земли на него глядел парень лет двадцати. Глядел жалостливо. На глазах выступали слезы. – Отпусти, - прохрипел он, - Отпусти, у меня сестра…. Отпусти. – парень хотел сказать еще что-то, но на смену сбивчивой речи пришла агония. Иво мог бы прекратить мучения, проткнув грудную клетку ножом, но звук скрежетания стали о кость никогда не прельщал его и вместо этого он равнодушно вытер лезвие о штанину умирающего. - Дурак! – бросил наемник, - Ну какой отпусти? Куда же я тебя дохлого то отпущу?
Он поднял с земли бобровую шапку. – «Недурно сработана» - подумал он приглаживая рукой мех, - «Поди с купца стянул». – Примерил, шапка была велика. Не шибко тому огорчаясь он суну ее подмышку и резко вскочив на ноги направился к кобыле. Впереди его ждал осмотр перевернутой телеги.
Перво-наперво он осмотрел обувь убитых, вырвал из трупов стрелы. Это не заняло много времени. На посеченном атамане были неплохо сработанные сапоги, но размер сапог Иво разочаровал, сапоги оказались малы. Надежда оставалась на то, что убитый купец не жалел денег на кожу. Дождь усилился и гнать кобылку галопом Иво не стал. Стерва, а именно так он назвал свою вороную красавицу, шла грациозным аллюром, и когда он спрыгнул с седла, кобыла отошла к обочине и принялась пощипывать травку. О сапогах наемник забыл сразу, когда приблизился к телеге и услышал хрип и тяжелое дыхание гнедой кобылы с простреленной шеей, Иво подошел к зверю, погладил лошадь по голове и прошептал, - Прости меня родная, прости. Я правда не хотел, чтоб так вышло. – Гнедая несколько раз взбрыкнула, скорее всего пытаясь ударить своего убийцу копытами. Он извлек из-за голенища нож походивший на длинное шило и не колеблясь вонзил заточку в конское ухо. Бездонные и полные страдания глаза застыли, отражая пасмурное осеннее небо. – Прости, лошадка. – грустно выдохнул человек из Псарни. – Прости.