Шел проливной дождь. Лужи крови увеличивались в размерах и грязь большака побагровела. Иво бросил взгляд на тело купца – золотая цепь выпала из-под рубахи. И кулон с драгоценным камнем лежал на земле. С забитых мужиков брать было нечего, а с исшитых стрелами бандитов и подавно. Иво выругался. Подойдя к купцу, он стянул с мертвеца грязный плащ и бросил его на повозку, содержимое которой не только перестало интересовать наемника сразу после беглого осмотра, но и испортило ему настроение. В повозке лежали бобровые ,лисьи и заячьи шкуры, которые торгаш вез на гнездовскую ярмарку, на каждой шкурке стояло тавро Выкбергской торговой артели. Проклиная все, всех и вся Иво вновь склонился над убитым купцом и поднял с земли кожаную шляпу, сделанную на манер треуголок в коих по стране, рассекают гонцы. Из внутреннего кармана шляпы наемник извлек сложенный пополам лист пергамента. – Псы тебя дери! – вырвалось у Иво, - Ну какого ляда ты не показал это бандитам?! – он со всей силы пнул мертвеца и порвав грамоту надвое выбросил. Дождь заливал исписанный убористым почерком пергамент. Чернила стекали, оставляя за собой иссиня-черные разводы. Строка, гласящая о том, что «Субъект охраняется псарней» исчезла полностью. Сколько стоила покойнику так и не пригодившаяся грамота, Иво не знал, было известно, что дорого, но цена в каждом отдельном случае была разной. Ситуация удручала наемника. Продать мех он мог только на черном рынке, а это в его случае усилия, которые не покроет даже самая высокая цена. То, что он не защитил человека, заплатившего Псарне за покровительство, могло сильно ударить по репутации артели. Он поднял с земли дубину, на которой все еще можно было различить осколки черепа, ошметки мозга. Подержал в руках и положи в телегу. Стянул с купца сапоги и приложил их подошву к совей прохудившейся. Эти тоже не подошли по размеру. Разочарованно швырнул сапог в сторону. Снял с ремня убитого кошелек, на радость достаточно увесистый. Развязал ремешок и перемешал монеты указательным пальцем. Навскидку сотня крон. – «Ну хоть где-то повезло». – подумал про себя наемник. Сотня крон – очень хорошие деньги.
- Вы слишком поздно. – раздался надломленный женский голос за его спиной, - Отец мертв. И…
Иво обернулся. Позади него пошатываясь, стояла купеческая дочка; перепачканная кровью, вся в грязи и почти раздетая донага. – «красивая девка» - подумал он, - «даже в таком положении она остается красивой». – На вскидку он дал ей лет семнадцать. Он усмехнулся и посочувствовал ей. Изнасилованная и чудом уцелевшая он выбралась из клятого оврага и обнаружила у своей телеги не рыцаря в сверкающих доспехах а жуткого типа с длинным крючковатым носом, шальными серыми глазами и черными, торчащими в разные стороны волосами. Она обнаружила псаря, она наверняка уже видела его нашивку. О псарне она наверняка слышала самые дурные сплетни, которые пусть и не всегда были правдивы, но крупица истины в этих сплетнях точно была.
- Продолжай. - прохрипел Иво, - Ты не договорила.
- Вы же из Псарни.
- Можешь на ты. – он потянулся за дубиной. Стоит девушке лишь заикнуться о том, что она видела его наблюдающим за грабежом и убийствами, она тут же отправится вслед за отцом. – Не думал, что ты жива.
Она, молча, прошла к повозке и резким движением схватила отцовский плащ, который для себя отложил наемник. – Ты опоздал псарь. Ты опоздал, но… - она увидела отцовский кошелек в руках Иво. – Это не твое прошептала она. И потянулась за кошельком. Движения были медленными и рваными. Руки девушки тряслись.