Вячеслав Назаров был замечательным писателем, талантливым попам, борцом за лучшее будущее, патриотом. Он не выпускал п.1 рук пера до самого смертного своего часа, и скорбно, что час этот наступил в пору зрелости, в пору расцвета его таланта. О чистоте помыслов Вячеслава Назарова говорят его стихи:
ДМИТРИИ ЖУКОВ
ИГРА ДЛЯ СМЕРТНЫХ
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?»
Дэвид Горинг никогда не был фаталистом. Скорее наоборот. К своей судьбе он относился нежно и внимательно, как мать к любимому ребенку. С той далекой поры, когда он впервые обнаружил, что некоторые разногласия между родителями совсем не вредят ему, а, как ни странно, позволяют наилучшим образом устраивать свои мальчишечьи личные дела, Дэвид Горинг поверил в свои силы. Потом пришло знание, и юный выпускник Бирмингемского университета сумел построить великолепную математическую модель человеческой жизни, которую, впрочем, не спешил предавать огласке. В этой модели не было расслабляющих моральных категорий, что позволяло изящно и гибко вписывать в нее любые жизненные коллизии.
С этого времени Дэвид конструировал свое будущее увлеченно и профессионально.
Он родился в Центральной Англии, на одной из чопорных улиц «Голубого Бирмингема». «Черный Бирмингем» - могучий промышленный сверхгигант остался внизу, таинственный, грозный, полный непонятных радостей и непонятных трагедий. Матери Дэвида, миссис Дженни Горинг, удалось добиться своего. Это случилось в результате настойчивых многолетних усилий, ибо отец Дэвида, мистер Натаниэль Горинг, одареннейший математик, был профессиональным неудачником. Так, по крайней мере, утверждала миссис Горинг. Имея все шансы на успех, он до конца дней своих тянул лямку в лабораториях фирмы «Виккерс», вправляя мозги электронным олухам. Жизнь в «Голубом Бирмингеме», требующая весьма солидных финансовых инъекций, окончательно подорвала его силы, и Натаниэль Горинг отбыл в лучший мир, оставив сыну полную свободу добиваться всего самому.
А молодой Горинг хотел многого. Его не устраивала отцовская долина он жаждал вершин. Вершин славы, вершин богатства, вершин власти. Власти, которой подчиняются даже правительства и которую может дать ему только наука.
А потому он с упорством фанатика овладевал не только тонкостями физико-математических дисциплин по специальности, но и самыми невероятными факультативными курсами, в которые неведомо как затесались даже религиозные культы древней Индии.
Он не спешил. У него еще было время. Вселенная вращалась для него, и каждый поворот планет приближал намеченный финал. В Большой Игре под названием «судьба» он умел подавлять свои эмоции и честолюбивые мечты точным анализом ситуации и своих возможностей в данной ситуации. Дэвид играл наверняка.
Неудивительно поэтому, что сразу после окончания университета он получил должность главного математика третьей секретной лаборатории фирмы «Виккерс» - место, которого не смог за всю жизнь получить его отец.
Дэвид был в меру красив, в меру вежлив, в меру горд.
Его считали истинным джентльменом, потому что блестящий талант математика - единственное наследство, оставленное ему отцом, - никак не отражался на его узком холеном лице с меланхолической синевой под глазами. Он работал в лаборатории вполсилы, расходуя свой талант бережно, по каплям, как химик - ценный реактив.