- Письмо должно быть в красном конверте с буквой «м» в левом верхнем углу.
- Это другое дело. Пожалуйста.
Шанин свернул конверт трубочкой и сунул в бойницу. Бойница тотчас захлопнулась.
- На атамана не тянет. Трусоват больно, - прошептал он Сипу почти весело.
Сип неопределенно пожал плечами.
Солнце давно зашло, но вечные скрещения Стального Кокона еще светились тусклым малиновым накалом. Небо было иссиня-черного цвета, и голубым детским шариком светилась на нем Зейда, маленькая луна Свиры. Она почти не освещала окрестность, на пиках полыхали грозные отсветы стали, но она была, она светилась, напоминая Шанину о том, что есть Большой мир, где по-другому живут…
В лицо ударил прожектор, а через десяток секунд щелчок возвестил, что калитка снова ожила.
- Я вас вижу впервые. Я вас не знаю.
- Меня зовут Шан, его Сип. В письме написано, что, кроме долга, мы передадим тебе предложение принять участие в сбыте силайских яблок.
- Ладно. Входите.
- Выключи ты этот светильник! Ничего не видно!
- Идите прямо.
Рука Шана попала во что-то пухлое и влажное, и это пухлое потянуло за собой прямо, направо, налево - прожектора уже не было, но перед глазами плыли разноцветные круги, лишая возможности если не видеть, то хотя бы ориентироваться в полутемных пространствах.
- Садитесь. Кресла под вами.
Пелена рассеялась, открыв небольшую скромную комнату с тремя узкими стрельчатыми окнами, распахнутыми в сад. Вечерний ветер тормошил простенькие пестрые шторы. На некрашеном раздвижном столике стоял запотевший пузатый кувшин с молоком и три стакана. Из плетеной корзиночки торчало три больших ломтя черного хлеба.
Сип сидел по другую сторону стола. А в центре сидел Мос Леро. Его кругленькое тельце перепачканного детского пупса без конца вздрагивало и порывалось подскочить на плетеном стуле, предугадывая малейшее желание гостей. В нем все было чуточку чересчур - чересчур честные глаза, чересчур жизнерадостный румянец, чересчур широкая улыбка, чересчур искренний голос:
- Я человек простой, без претензий, родился в глухом селении, так сказать, от земли… Очень устаю в Дроме - сутолока, гром, чад… Хочется тишины, одиночества, свежего, так сказать, дыхания… Присмотрел вот себе ложбинку с конурой… Нет, строил не я, досталась по случаю - за свои, конечно, серебряные… Но недорого, слава Кормчему - по государственной цене, распродажа конфискованного имущества… И каждую субботу - сюда, в конурку свою… А что у калиточки вас задержал - не обессудьте. Места дикие, безлюдные - не ровен час… Всякие тут шастают…
- А шастают? - успел врезаться Шанин.
- Шастают, шастают, ой, как шастают… В прошлую субботу, соседа там вон, за той горочкой, подожгли… Выскочил, а в него из пистолета… Хорошо, что в доме друзья были, там целая перестрелка была, еле отбились… А домик сгорел…
- Кто же стрелял?
- А ведьма их знает… Ушли все… Может, дружки хозяев бывших, может, другой преступный народ… А вы ехали - рисковали: не любят здесь «пернатых», в мундире особенно, - пуля невесть откуда прилетит… Рисковали, рисковали… И срочность такая была, наверное, да? Убываете куда - в Дроме проездом, да?
- Проездом, Мос. Горон передает тебе твою постоянную долю.
- Должок, Шан, должок…
- Твою постоянную долю, Мос. И с условием.
Шан достал из-под стола маленький красный чемоданчик, с которым приехал.
- Вот… Вот… Вот…
По мере того как на столе появились ампулы с протовитом, пакеты прессованного чернука, булькающие банки сикера, золотые и серебряные амулеты, честные глаза Моса заволакивала сладкая дымка.
- Ах, Горон, Горой… Нет, старая дружба не ржавеет… Кажется, что общего: я, маленький человек, - и Горон, орел, повелитель «пернатых»… А не забывает Моса верный товарищ, не забывает… Говорят про него всякое, обижаются некоторые, а я думаю - зря. Большой души человек Горон и честен, и справедлив, и нежен где-то… А жестким бывает иногда - профессия такая: защитник, сторож нашего неба. Он и в «топорах» орлом ходил, как же… Я-то трусоват, характера не хватает, вот и копаюсь в низине жизненной, а Горон - храбрец, он весь в небе, всегда на высоте… И все ж не забывает нас, бескрылых, для земли приспособленных, шлет от широты души…
- Теперь условие, Мос. Ты должен помочь нам. Нам - значит, Горону. Ясно? Мы - это Горон. Так должно быть сказано в письме. Так?
- Сказано, сказано… Но я человек маленький, я всей душой, только…
- Ты должен устроить нам встречу с Тирасом. Глаз в глаз. И как можно скорее - завтра или послезавтра.
- А зачем вам Тирас?
- Ты чересчур любопытен, Мос.