Если наступление и контрнаступление предпринимаются для разгрома врага и достижения победы в операции, кампании, в войне в целом, то контрудар и контратака — функции обороны.
Оборона, в свою очередь, бывает стратегическая, оперативная, тактическая. В начале войны Советские Вооруженные Силы вынуждены были осуществлять оборону по всему фронту — стратегическую оборону. Да, это была мера временная — для подготовки к будущему наступлению (что, как уже говорилось выше, вполне отвечало советской военной доктрине).
При введении стратегической обороны в крайне тяжелой сложившейся обстановке мы кое-где позволяли себе перейти в контрнаступление, но только при наличии вполне благоприятных условий. Так было под Тихвином, под Ростовом, так было, наконец, в конце осени 41-го под Москвой.
Другое дело контрудар или контратака (в зависимости от количества войск, участвующих в сражении). Эти меры предпринимаются в системе оперативной или тактической обороны, когда в систему обороны прорывается противник, чтобы его отбросить и восстановить существовавшее положение. Но контрудары и контратаки тоже предпринимаются лишь при мощной поддержке артиллерии, авиации, танков. Более того, приводят к успеху в том лишь случае, если на узком участке фронта создается превосходство своих сил над силами противника.
На участке же оперативной группы А. Н. Ермакова не сложилось благоприятного соотношения сил.
Противник бросил в бой много танков, одним ударом рассек боевые порядки нашей пехоты, разобщил их на многочисленные отдельные группки, на севере вышел к реке Клевень, на юге, в районе Чернева, прижал к реке полки 2-й гвардейской стрелковой дивизии.
Терпя потери, особенно от авиации противника (нашей авиации и зенитных средств почти не было), наши дивизии вынуждены были с тяжелыми боями отойти на восточный берег реки Клевень. На западном берегу, в районе Чернева, отстаивая крошечный участок в два километра, остался, теряя сотни людей, наш 395-й полк, в который влились отошедшие из района Путивля остатки двух батальонов соседнего 875-го полка.
Противник простреливал наш крохотный плацдарм насквозь. В батальонах оставалось по сто — сто двадцать активных штыков. Дрались все, даже солдаты хозяйственных подразделений.
Командир дивизии А. З. Акименко, уже генерал в то время, требует по телефону:
— Доложите, где находитесь.
— На своем командном пункте, товарищ генерал.
— Это понимаю сам. А где ваш командный пункт?
— На кладбище, товарищ генерал.
— Худые шутки, Бабаджанян.
— Никак нет, товарищ генерал, не шучу. Действительно на кладбище села Чернева.
— Гм… Меня информировали, что вы намереваетесь к ночи отступать на восточный берег.
— Да, действительно просил начопера дивизии передать вам об этом мою просьбу: много раненых, мало боеприпасов, противотанковых средств. Надо спасти оставшихся людей.
— Ни шагу назад. Стоять насмерть.
— Ясно, товарищ генерал. Других просьб не имею.
Трубка долго молчала, потом раздалось покашливание. Наконец Акименко произнес:
— Ну пойми же, дружок, видимо, так нужно. Я ничего изменить не могу.
Ко мне в блиндаж неожиданно вваливаются двое. Я ахнул: майор П. Я. Фиалка, весь в крови, и его ординарец.
— Вот, тащит, — как бы оправдываясь, проговорил П. Я. Фиалка, — як бы я ему куль, чи шо…
— Ранен, батя, ранен чуть повыше сердца, — докладывал ординарец, — я их в госпиталь тащу, а они сопротивляются. Скажите им вы, товарищ майор, — умоляюще просит солдат.
— Да ну тебя, привязался, — ворчит ему в ответ Фиалка, а сам на ногах не стоит, обессиленно опускается на землю.
— Вот что, Петр Яковлевич, тогда на переправе ты меня не слушал, спасти хотел. Теперь я тебя слушать не буду… Веди в госпиталь, — приказал я ординарцу, — будет сопротивляться, свяжи.
— Ну, ты не очень-то командуй моими хлопцами, — слабо возражает Фиалка.
— Петр Яковлевич, ты же пойми, твое место, по самому-самому честному, сейчас в госпитале.
«Пусть отлежится в госпитале, — подумал я, — авось выживет в этом аду».
А бой с каждой минутой становился все ожесточенней. Доносят: танки противника прорвали наш правый фланг.
— Командир, я туда! — крикнул комиссар Пивоваров и уполз по ходам сообщений, остановить его я уже не мог.
Там, на правом фланге, неравный бой вели пулеметчики лейтенанта Н. А. Василяна. Убили командира расчета, ранили пулеметчика. Василян ложится к пулемету, рядом, не говоря ни слова, Пивоваров. Пехота противника бежит.