Преодолев первое замешательство, «тигры», «пантеры», «фердинанды» развернулись в боевые порядки и кинулись в атаку.
На степном просторе, на холмах, в балках и оврагах, в населенных пунктах завязались танковые сражения, ожесточенные и невиданные.
«Земля тряслась, как наши груди… и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой…» С обеих сторон 1400 танков, более двух тысяч орудий, в воздухе полторы тысячи самолетов.
Да, стонала земля. Масштабы сражения превосходили человеческое воображение. Сотни танков, орудий, самолетов превращались в горы металлического лома. Во мгле — солнце, его диск еле пробивается сквозь тучи дыма и пыли от тысяч одновременно раздающихся разрывов снарядов и бомб. От ударов снарядов о броню адский скрежет, столбы копоти от горящих машин…
Танковые полчища Манштейна, весь этот железный «зверинец», задрав длинные хоботы своих пушек, медленно наползают на наш передний край. Снаряды наших противотанковых орудий, угодив в лобовую броню «тигра», рикошетируют, ставя в небе свечку. А все-таки и «тигры» и «пантеры» ползут с опаской, побаиваются приблизиться к нашим тридцатьчетверкам, чтоб не угодить под снаряд бортом.
Со своего НП на кургане, лишь малость утихнут артиллерийская канонада и авиационная бомбежка и медленно рассеется дым, вижу все вокруг километров на шесть-восемь, ведь летний солнечный день! Вот за первым — второй эшелон танков противника в предбоевых порядках, вот расположение наших соседей — танковой бригады моего друга Горелова. Танкисты и мотопехота, артиллеристы, саперы вместе отбивают уже, наверное, десятую атаку врага.
Но вот новая авиаволна противника. Навстречу им наши истребители, снизу залпы зениток, такие частые, что напоминают скорее пулеметную пальбу.
Назойливые бомбардировщики противника Ю-87 один за другим, звено за звеном пикируют на курган. Правда, наши зенитчики и «ястребки» не всегда позволяют им бомбить прицельно, но кому приятно сидеть на макушке горки и ждать прямого попадания бомбы! А бомбы падают, падают с выматывающим душу надсадным воем и свистом где-то вокруг тебя, в каких-нибудь пятнадцати-двадцати метрах.
Вокруг кургана поле, сплошь изрытое воронками, а макушка кургана как заговоренная — не берут ее бомбы.
Остервеневшие пикировщики бомбят курган с отчаянием, словно именно он один, а не тысячи бойцов повинны в неуспехе фашистских войск.
Что ж, пусть бомбят, военная фортуна, видно, повернулась к ним задом, и праздничек грядет на нашу улицу!
Это я кричу в трубку по радиотелефону Владимиру Михайловичу Горелову, а он, как всегда уверенный и бодрый, басит в микрофон:
— Держись, Армо. Марс иногда и армянам помогает!
— Спасибо, Володя, знаю, ты всегда был уверен в интернациональных настроениях языческих богов!
— Гляди, — басит Горелов, — на бога надейся, а сам не плошай.
Не плошаю, как могу.
Есть потери, но люди чувствуют себя уверенно. С переднего края в полосу обороны бригады отошли артиллерийские подразделения 6-й гвардейской армии, включились в борьбу с танками врага. С ними чувствуем себя веселее, хотя становится все тяжелей.
И ни единого случая, чтобы солдат без приказа сделал хоть шаг назад. Не до исторических ретроспекций, но ловлю себя на мысли, что с восторгом думаю, как изменился наш солдат сорок третьего по сравнению с бойцом сорок первого. Сколько у него нынче мастерства и стойкости, упорства и уверенности! И какая мощная техника у него в руках!
А враг упрямо лезет вперед. В орбиту боя втягиваются все новые и новые части. Из своего танка вижу как на ладони всю панораму местности, на которой разворачивается борьба сторон, борьба безжалостная и бескомпромиссная. Повсюду ожесточенные схватки танков и пехоты, боевые порядки смешиваются, идет рукопашная схватка.
Где-то танки противника прорвали первые траншеи нашей пехоты, перевалили через них, углубились в нашу оборону. Кажется, ничего живого не осталось в этих траншеях.
Ан нет! Танки ушли вперед, а траншеи ожили, в них поднимаются бойцы и снова ведут бой с вражеской пехотой, наступавшей под прикрытием этих танков.
То тут, то там вспыхивают факелы подожженных фашистских танков, получивших удары в борт и в корму, облитых сзади горючей жидкостью.
То тут, то там видны стреляющие башенки, чуть возвышающиеся над полем сражения, — это закопанные в землю наши танки. Они менее уязвимы для артиллерийских снарядов. Танковая рота лейтенанта В. А. Бочковского уничтожила десять танков. Лейтенант Б. В. Павлович подбил три вражеских танка, из них одного «тигра», вместе с экипажем отбуксировал этот «тигр» № 824 в тыл. Впоследствии эта машина демонстрировалась в Москве на выставке трофейного оружия. Два «тигра» на личном счету лейтенанта Г. К. Карпиноса, три — лейтенанта И. А. Никитина.