В полдень того же дня, как раз тогда, когда Ворон смотрел в долину, к Норддалсфьорду подъехали пятеро верховых. Лошади тяжело дышали, поводя боками, с их крепких, толстых шей просилась пена. Не доехав до хутора, всадники спешились и, привязав каждый свою лошадь на длинную веревку, стали решать, что делать.
— Можно войти в хутор, — сказал Безносый.
— Да ну? А что, ты уже не объявлен вне закона? — расхохотался Скала.
— Не в том дело. Мы не во вражде с Вороном или его семьей. Кроме того, Ворон, мне думается, тоже не в большой чести у короля.
— Кроме того, Хрольф же говорил, что хирд Ворона погиб, — негромко сказал Грач. — Я думаю, что там есть, что взять. Старуха Гудрун или ее траллсы вряд ли будут долго кочевряжиться, если хорошенько накалить железный прут.
— Дело, — согласился Белый.
— Тогда пошли, — скомандовал Грольф, и они цепочкой пошли в хутор. Но все вышло немного не так, как они задумывали.
В хуторе царила какая-то странная суматоха, носились траллсы, дети и бабы. Грольф первым вошел в хутор, и в тот же миг какой-то траллс, почему-то сидевший на дереве, пронзительно закричал. На его вопль из домов высыпались те, кого пятеро объявленных вне закона видеть не ожидали. Викинги, оружные, не старые еще викинги, человек двадцать. Бонды, которые тоже вооружились, а бонды, хотя и уступали в этом викингам, умели владеть мечом или топором. В общем, толпа собралась человек в сто, не считая баб и детей. Даже траллсы смотрели, не опуская глаз. Грольф остановился, его люди тоже.
Из толпы неспешным мягким шагом вышла немолодая женщина, но язык не повернулся бы назвать ее старой. На поясе ее зеленого нарядного платья висела внушительная связка ключей, уравновешенная с другой стороны тяжелым ножом в ножнах. Это была Гудрун. Она подошла к Грольфу, толпа последовала за ней и окружила людей Хрольф.
— Здравствуй, муж женовидный! — громко и ясно произнесла Гудрун, обращаясь к Грольфу. Тот взвыл от ярости, но в грудь ему смотрели стрелы с луков бондэров, копья и викинги Рагнара готовы были вмешаться в любой момент. — Здравствуйте и вы, блевотина гнилой крысы! — тем же приветливым и громким голосом обратилась Гудрун к остальным четверым.
— Вы оглохли, гостенечки? — обратился к ним Торир, поседевший, но все еще крепкий и шустрый мужчина, это чувствовалось в каждом его движении. — К вам обратилась мать хозяина хутора, красавица Гудрун, а вы молчите?
Грольф и его спутники и впрямь помалкивали. Говорить было не о чем. О пытках, убийстве и грабеже пришлось забыть, допустили бы Асы вырваться отсюда.
— Ты, муж женовидный, не знавший своего отца, а также и вы, гниль, сожравшая своих матерей, ищете тут моего сына, — уверенно сказала Гудрун. — Так вот, его не было здесь с начала весны. Можете убираться. Конечно, следовало бы вас связать и, одев согласно вашей природе, в бабьи платья, отвезти к Гальфдану Черному, но времени на это нет, да и никто, даже самый последний траллс, не станет марать о вас руки. Прочь, назад, в ту щель, откуда вы выползли, в лоно вонючей змеи!
Грольф чуть не потерял сознание от ярости, он готов был убить маленькую, по сравнению с ним, женщину, наплевав на все, но даже он понимал — он будет убит быстрее. Гудрун, хотя и подошла близко, все же не рисковала, и до нее оставалось шага три-четыре, а вот ее викинги и бондэры, с обнаженным оружием, стояли к ним вплотную.
— Наше гостеприимство хоть и велико, но не безгранично! — рыкнул Торир и выхватил меч.
— Назад, Торир! — крикнула Гудрун. И снова обратилась к Грольфу и его людям: «Прочь отсюда!» Ее люди расступились, давая дорогу, и пятеро слуг Хрольфа, не глядя по сторонам, с поджатыми хвостами пошли прочь, как и было им приказано. В толпе заулюлюкали, захохотали, завизжали дети, женщины изощрялись в оскорблениях, а кто-то запустил вдогонку Грачу, шедшему последним, комком навоза, угодившим в спину. Тот даже не вздрогнул.
Когда они достаточно отошли от хутора, Грольф, наконец, смог разжать челюсти, сведенные от бешенства, и прорычал: «Клянусь молотом Тора, Рагнар Ворон будет умирать так долго, как только может умирать человек, из которого медленно вытаскивают его кишки и сухожилия!» Остальные согласно закивали головами.
Однако надо было что-то решать, и грязь фьордов поступила так же, как у Нурфьорда — села было в засаду у дороги, шедшей к Норддалс-фьорду через лес, но бешенство подгоняло их, и они пустились прочесывать окрестности. Вскоре их поиски увенчались успехом.
Сын Торира Гуннар, двенадцатилетний мальчишка, носивший уже короткий меч, сидел у водопада, где он, вместе с траллсом сторожил один из подходов к Норддалс-фьорду. Им не принесли еду утром, и к полудню голод, ставший невыносимым, заставил мальчика послать траллса в хутор. Как только траллс скрылся из виду, к Гуннару вышли пятеро незнакомых викингов. Мальчишка успел вскочить и выхватить меч. Бежать ему было некуда — спереди цепью стояли Грольф и его люди, а сзади был водопад. Оставалось драться. Но тот, кто стоял ближе, Эрик Белый, молниеносно стукнул мальчишку тупым концом копья по голове и тот упал на землю. В следующий миг его локти были стянуты за спиной, а в рот забита тряпка. Грольф медленно подошел к нему, на ходу доставая нож.
— Сейчас я выну твой кляп, но, если ты крикнешь, я выколю тебе оба глаза, — сказал он.
Мальчишка не удостоил его даже взглядом.
— Ты меня слышал, — спокойно сказал Грольф и, опустившись на корточки, вынул кляп изо рта Гуннара. Тот сразу же вцепился в ладонь викинга зубами, мотая головой, как собака, когда она ломает хребет крысы. Грольф не издал ни звука, а просто дернул руку к себе. Потекла кровь. Грольф даже не поморщился.
— Ты знаешь, кто твой отец? — мягко, рассчитано оскорбительно спросил викинг, способный заставить говорить кого угодно.
— Мой отец — Торир! И он заставит тебя сожрать твои же кишки, проклятая выдра! — гордо сказал Гуннар.
— Торир? Тот самый Торир, седоватый толстяк?
— Мой отец поседел в походах! А не отсиживаясь на берегу! — прорычал Гуннар.
— Хорошо. Пусть так. Но мне, нам, нужно узнать, куда и когда ушел Рагнар Ворон. И я заставлю тебя сказать.
— Попробуй, — гордо сказал мальчишка.
Скала усмехнулся и сжал пальцы Гуннара в своем железном кулаке. Захрустели кости. Гуннар скривился от боли, но молчал.
— Парень, — ласково сказал Грольф, — ты, конечно, смел. Но поверь мне, я разговорю тебя. У нас есть время, есть дрова для костра, есть все, что понадобится. Но я сделаю иначе. — И Грольф стянул с Гуннара штаны.
— Я отрежу тебе твой срам, прижгу рану, чтобы ты не умер, и отпущу, попробую поймать кого-то поразговорчивее. Что скажет твой отец, когда ты, викинг и сын викинга, станешь среднеполым? Новых детей у него не будет. А Рагнара мы найдем. И тогда никто не поверит, что не ты продал его.
Гуннар молчал, но в глазах его плеснулся ужас.
— Есть второй путь, — продолжил Грольф, — ты поклянешься именем отца, матери и Одином, что скажешь мне правду, скажешь ее, и я убью тебя. Мечом. Ты умрешь с мечом в руках. Ты попадешь в Валгаллу. Рагнар попадет туда же. А Ториру будет утешение в старости.
Гуннар задумался. Он готов был бы терпеть боль, но не позор, тем более, такой страшный, как тот, что описал Грольф.
— Клянусь именами отца и матери, а также Одином, что скажу правду.
— Мужской выбор! — сказал Грольф одобрительно.
— Рагнар Ворон ушел из Норддалса вчера днем, держа путь в горы. Вон туда — мальчишка махнул головой. — А теперь развяжите руки!
— С чего бы? — спросил Грольф, остальные ублюдки заулыбались, предвкушая потеху. — Разве я чем-то клялся? Нет, мальчик, ты умрешь, как бонд, как житель низкой земли, став забавой викинга. Я вовсе не хочу пустить сына Торира в Валгаллу! — И Грольф поднял его над головой и бросил в водопад. Без единого звука Гуннар исчез в брызгах потока, падавшего со скал. Грольф посмотрел в водопад и рассмеялся. Остальные подхватили его смех.
— Привет Ториру, — сказал Грач и пятеро снова рассмеялись.
— Однако, рассиживаться нечего, — сказал Грольф. И слуги Хрольфа пошли за своими лошадьми. Скоро они уже скакали к горам, в направлении, указанном Гуннаром, сыном Торира.