— Я хочу стать твоей женой, Рагнар Ворон, — просто и спокойно ответила гостья.
— Это не лучшая затея. Я могу оказаться покойником в любой день, причем в ближайшие дни. Но это не вся правда. Правда в том, что в моем доме не будет жены. Никогда, — сурово проговорил Ворон.
— Я поняла тебя, Ворон. Но тогда я могу попросить еще кое-что? — все так же спокойно спросила девушка.
— Конечно, — ответил Рагнар.
— Мне надо родить от тебя ребенка. Я уже давно искала тебя по лесам Норвегии, но ты чаще в море, чем дома, а последние дни вокруг тебя было слишком шумно. Так ты поможешь мне с этим? Проживи со мной до тех пор, пока он не родится, а потом уходи, если пожелаешь. Я не причиню тебя зла.
— Я не смогу столько пробыть с тобой. Через двадцать дней я должен быть в Свее, а до этого навестить Норангенфьорд, — жестко ответил Ворон.
— Не страшно. Я могу предложить вот что. Я проведу тебя по стране к Норангенфьорду и потом провожу до Свеи, если понадобится. С моей помощью немногим будет дано увидеть тебя, Рагнар Ворон. Но ты должен постараться помочь мне. Я не простая девушка, я сразу пойму, что зачала. И в тот же миг я уйду, если ты захочешь.
— Интересная работа и высокая оплата… Если я соглашусь, что мы будем делать?
— Пойдем пока ко мне. Ты знаешь, что делать, я думаю, — она прыснула в кулак.
— Для этого не надо никуда ходить, — развеселился Рагнар. Он хотел еще что-то сказать, но девушка скинула с себя платье и протянула к нему руки. Рагнару показалось, что в теле его слишком много крови, и она закипает, и сейчас, как молоко из горшка, забытого нерадивой хозяйкой, хлынет через края. Не каждая женщина красива, будучи полностью обнаженной, но эта девушка была. Матово светилось во тьме ее юное тело с округлыми плечами, с резко очерченными бедрами, с сильными, полными, стройными, длинными ногами, с крепкими небольшими, вызывающе торчащими молодыми грудями. Рагнар положил на землю копье.
Но тут Дворовый, давно уже соскочивший с его плеча, неслышной тенью скакнул гостье за спину и, выскочив оттуда, взлетел на его плечо снова, и что-то горячо зашептал ему на ухо.
— Да, я понял тебя, — сказал Ворон своему спутнику, — ты хюльдра — негромко сказал Рагнар девушке, — но клянусь котлом Эгира, мне нет дела до твоего хвоста. И они сделали последний шаг навстречу друг другу.
Так Рагнар Ворон начал путь к Хрольфу Пешеходу.
Глава восемнадцатая,
в которой Рагнар Ворон идет к Хрольфу Пешеходу
Ворон проснулся ранним утром. Рядом с ним, на его разостланном плаще, спала обнаженная хюльдра. Ворон усмехнулся. Последнее время ему явно везло на необычных женщин. То Эйла, которой то далеко за сто, то и двадцати с небольшим не дашь, теперь хюльдра, которой до зарезу нужно родить от него ребенка. Не хватает тролльши и гюгры. Ворон потянулся, осматриваясь, и сон с него словно рукой сняло. Мимо них проходили викинги. Отряд викингов прочесывал лес. Ворон бесшумно поднялся и взял копье, подумав, как глупо вышло — быть застигнутым врасплох в одних штанах и с бабой. Он зло оскалился. Хюльдра шевельнулась. Не успел Ворон сделать ей хоть какой-то упреждающий знак, как она, в полный голос, произнесла:
— Ты чего вскочил?
Ворон прижал палец к губам, одновременно выбирая ближайшего викинга.
— Ты хочешь драться? — ничуть не понизив голоса, спросила Хюльдра.
— А что, есть другие пути? — свирепо прошипел Ворон, — сдаться Черному?!
— Да нет, конечно. Просто если ты хочешь драться, я покажу тебя им. Если нет, то они просто пройдут мимо. — Хюльдра встала на ноги и потянулась, показав небу крепкую грудь.
— Ого. А я думал, что все. Последняя битва — усмехнулся Ворон.
— Я же говорила тебе, — равнодушно, сквозь зевоту, протянула хюльдра. Она протерла глаза и подошла к нему, маняще улыбаясь.
А что-то в этом было, — любить хюльдру, когда рядом с тобой идут викинги, которым, кровь из носу, надо тебя разыскать… Страсть же хюльдры была поистине ненасытна, и Ворон понял, что если он не хочет на этой поляне и торчать все оставшиеся дни, то пора брать себя в руки и продолжать путь. Он резко встал. Дворовый смущенно вылез из сумки и уселся, приводя в порядок шерстку и усы. Ворон развел костер. А хюльдра сидела на плаще, не собираясь одеваться, и была настолько довольной на вид, что ей бы позавидовала любая кошка у миски со сметаной. Ворон ухмыльнулся.
— Что, хюльдра, ты не жалеешь, что выбрала меня?
— Я давно тебя выбрала, Ворон. Очень давно. Но ты не был в лесах с позапрошлого года, мы никак не могли встретиться. Идти в твою усадьбу мне не хотелось. Но я знала, что мы встретимся.
— Ты бы оделась, хюльдра, — посмеиваясь, сказал Ворон. — Сейчас поедим и пойдем.
— Я смотрю, что у тебя еды осталось не так и много. Пригнать тебе дичь? — Спросила хюльдра.
— Долго возиться. Я думаю, что мы сегодня найдем какой-нибудь хутор. Мы потеряли много времени.
Они поели в полном молчании, причем Ворону, как он и говорил хюльдре, не было никакого дела до ее лошадиного хвоста, мелькнувшего, пока хюльдра одевала через голову платье. Дворовый же смотрел на хюльдру недоверчиво. Он ничего не говорил, но было видно, что нежить недоволен. Он поел быстрее всех и забрался в сумку. Ворон незаметно ухмыльнулся — дворовый попросту ревновал. Еще бы! То он был попросту незаменим, а теперь он стал не нужен, даже как сторож. Тут кто хочешь надуется…
Хюльдра была бесценным проводником. Она шла самыми непроходимыми чащобами, как казалось Рагнару, но кусты и ветви расступались перед ними. Обернувшись, Ворон увидел, как, тая, исчезают его следы, а ветви и кусты принимают первоначальный вид. Найти их теперь стало невозможно. Ворон поймал себя на том, что снова улыбается. Что-то частенько он стал улыбаться, не пришлось бы плакать. Одному Одину известно, куда именно она его может затащить; если она теперь захочет, то глаза ему отвести попросту плевое дело. Рука его привычно легла на нож: перебросить через нее, если покажется, что все пошло куда-то не туда. Хюльдра обернулась и широко улыбнулась:
— Рагнар, я бы рада оставить тебя у себя, но я не желаю жить с человеком, который сказал, что не хочет никакой жены. Если когда-нибудь ты захочешь меня в жены, только приди в лес и позови меня. Я буду ждать тебя. И оставь нож в покое, викинг. Мы подходим к хутору.
Хюльдра сказала правду. Вскоре между деревьями появились крыши домов.
— Рагнар, я всего лишь женщина, чтобы советовать тебе, но подумай — не разумнее ли будет в хутор пойти только мне? Кто знает, сколько отрядов ищет тебя по Норвегии? В хуторе моей власти нет. Тебе я там помочь не смогу. А если пойду одна я, то мне, самое большее, перепадет шлепок по заду.
Ворон задумался на миг. И кивнул:
— Добро. Хорошо придумано. Возьми, — и полез в кошелек. Хюльдра мягко накрыла его руку ладошкой.
— Не надо, не трать. Оставь до того дня, когда ты оставишь хюльдру. — Она взяла с земли несколько палых листьев, сжала кулак, раскрыла. На ладони лежали серебряные монетки. Она нежно улыбнулась, провела над Рагнаром рукой и пошла в хутор. В тот же миг Дворовый вылез из сумки:
— Ворон, ты совсем дурак?! Ты всегда доверяешься первой попавшейся юбке? Ты с такой прытью надеялся убить короля и стрясти золота с Хрольфа Пешехода? Да я поражен, что ты еще жив! — Дворовый воинственно вспушил усы.
— Ревнуешь, Дворовый, — засмеялся Ворон, не отводя глаз от хутора.
— Я?! К хвостатой бабе? В лесу она княгиня, а я на дворе хозяин! Ты не понимаешь, о чем я? Я об отвергнутой бабе! Ты не слышал ни разу, что они мстят за такое так, что ни один Гальфдан не придумает? — Дворовый даже зашипел от злости.
— Думал и об этом. Но пока все шло хорошо. Давай подождем, убежать никогда не поздно, — примирительно сказал Рагнар.
— Подождем чего? Отряда Гальфдана с хюльдрой во главе? Ну, как скажешь! — И нежить возмущенно фыркнул.
Они сидели на палой прошлогодней листве и ждали хюльдру. Время шло, тихо переговаривались над ними ветки, ветер приятно холодил кожу. Солнце уже давно взошло и было по-весеннему тепло. Ворон посмотрел в небо. Почти море… Почти. Вот волны, вот пена на волнах, белая-белая… Ворон тяжело вздохнул.