Он уже почти перебежал через мост, как два человека Хрольфа, добежав до моста, подхватили его и сбросили вниз. Ворон чудом успел схватиться за деревце, росшее прямо над обрывом и теперь искал опору для ног. Если его не успеют расстрелять из луков, то он спасен. Деревце захрустело и сломалось, Ворон отчаянно вцепился руками в край обрыва. Опоры для ног он пока так и не нашел. Первая стрела, пущенная с того берега, ударила рядом с его головой, вторая вонзилась возле руки, третья прошла над краем обрыва.
…Совершенно незнакомое ему дотоле чувство, как ледяной безжалостный змей, шевельнулось в его горле, сползло в грудь и перетекло в живот. Рагнар поднял голову. С берега ему протягивал руку незнакомец в длинном синем плаще, как отчетливо видел Ворон в свете факелов. Не раздумывая, Рагнар разжал пальцы и молча полетел в водопад.
Так закончилось посещение Рагнаром Вороном Хрольфа Пешехода.
Глава двадцатая,
в которой все ищут Рагнара Ворона
Почти всю ночь Дворовый бегал по берегу реки, в которую падал водопад, унесший Ворона. Он с огромным трудом убедил себя бросить хозяйские вещи, но сам хозяин был куда важнее. Да и куда нужнее. Дворовый сидел на обрыве, когда человек в синем плаще вышел к нему. Дворового он не увидел, но Дворовый и видел, и чуял его. Человек в синем плаще ужасно ему не понравился. Дворовый никак не мог понять, кто это вообще. Он видел, как тот протянул руку Ворону и видел, как Ворон предпочел упасть с обрыва. Дворовый тут же побежал вниз по склону, а человек в синем плаще обогнал его. По другому берегу, как прекрасно видел Дворовый, метались викинги Хрольфа, там мелькали факелы и бегали огромные тени. Из-за шума водопада нежить не мог слышать, о чем там говорили, но большой нужды в этом не было. И так было ясно, что Ворона ищет весь хирд Пешехода, а то и он сам с ними вместе. Значит, Ворон получил свои деньги. Только, кажется, потратить их ему не доведется — упал он со слишком большой высоты. Вот ведь из-за глупого упорства лишиться жизни! А ему, Дворовому, лишиться даже надежды на свой дом. Да пусть, в конце концов, хоть и без дома, но без Ворона, признался он себе, ему, Дворовому, было совсем плохо.
Он бегал по прибрежному кустарнику, принюхивался, присматривался, вновь и вновь осматривая берег реки и все ее повороты, все возможные места по течению, куда могло отнести человека, все укромные ее затоны, где бы он мог поместиться. Ворона не было нигде. Скорее всего, он просто утонул. И лежит где-то возле водопада. Дворовый сел на мокрый камень и завыл от горя. Он вспоминал, как они впервые встретились, как Ворон сразу откликнулся на его просьбу, как они шли вместе по скалам и лесам, как… Бедному нежитю, совершенно одинокому теперь в этой стране, было очень тяжело и тоскливо. Он горько сетовал по-словенски и временами начинал выть.
Человек же в синем плаще, обогнав Дворового в беге, в поисках преуспел ничуть не больше. Он спустился к реке и, балансируя над бешеными водоворотами, прошел краешком берега почти к самому водопаду. Рискуя упасть, он всматривался в воду. Кроме того, он ни на миг не забывал, что его сходство с Вороном сыграет над ним дурную шутку, если он напорется на викингов Хрольфа. Пока они бегали по другому берегу, но скоро поймут, что искать надо на обоих берегах. Они или снова наведут мост, или переправятся через реку ниже по течению. Напугать целый хирд человек в синем плаще вряд ли смог бы, он не обольщался на этот счет.
Но бросить поиски он тоже не мог. Он нашел на обрыве вещи Ворона и понял, что тот был без доспехов. Значит, его шансы не утонуть увеличивались. Но он и без этой находки знал, что Ворон жив. Или пока еще жив. Оставалось только найти его.
Внезапно он увидел факелы уже на его стороне реки. Он зло зарычал, даже положил руку на меч, но это было лишь жестом бессильной ярости; на его берегу рыскало человек пятьдесят, сражаться с ними было бы простым самоубийством. Он посмотрел на реку, как на одушевленного врага, прошипел что-то, не слышимое за шумом водопада и, круто развернувшись, зашагал в сторону от реки, дошел до прибрежного леса и скрылся в нем. Он вынужден был ждать, пока воины Хрольфа бросят поиски, или же, упаси боги, найдут Ворона.
Викинги же Хрольфа, как ловчие псы, метались по берегам реки. При свете факелов они рыскали в прибрежных кустах, тыкали наспех срубленными шестами в воду в подозрительных местах, охватывая поисками все больший кусок реки вниз по течению. Ворон просто исчез. Он упал с высоты локтей в тридцать пять и, скорее всего, разбился насмерть. Вот только Хрольфу надо было непременно увидеть его тело, чтобы поверить в это.
Викинги промокли до нитки, ночной ветерок холодил тела, ноги начинало сводить судорогой. Да Локи задери этого Ворона, его затянуло в водоворот, скорее всего, его не найти ночью! Наконец, старший крикнул:
— Все, сворачиваем поиски до рассвета. Тут ни пса не видать. С Хрольфом поговорю я сам.
Викинги радостно загалдели и стали подниматься вверх, оживленно переговариваясь. Однако несколько человек старший оставил караулить реку, на тот случай, если Ворон проявит себя, или же вода отдаст его тело. Ругаясь, несколько викингов остались у реки.
Дворовый, сидя на мокром камне прямо у воды, резко пришел в себя. Ворон пропал и он не смог найти хозяина? Пускай! В водопаде или в реке, которую он питает, наверняка, есть свой нежить. Уверенным в этом быть нельзя, водятся нежити в водопаде или нет, Дворовому было неизвестно, на своей родине он не видел водопадов. Но, тем не менее, попробовать стоило. Неизвестно было также, как отнесется местный нежить к просьбе чужеземца, но это уже было неважно. В конце концов, Дворовому оставалось только надеяться его уговорить. Он встал. Если бы кто-то смотрел за ним в это время, то увидел бы, как силуэт Дворового затуманился, потом поплыл рябью… Миг — и на берегу стоял маленький человечек, в густой седой бороде и длинными, ниже пояса, седыми волосами. Он подошел к реке, опустил в нее руки и негромко запел, закрыв глаза. Ночь царила над рекой, вода, черная, как смоль, тихо шептала что-то, и, опустив в нее руки, негромко, на одной ноте, пел Дворовый. Его песня и песня бегущей воды слились в одно.
Вдруг, совсем рядом с Дворовым, из-под воды бесшумно вынырнула чья-то голова. Длинные зеленые волосы и неистовая зеленая же борода уходили под воду, нос жадно нюхал воздух, а глаза, величиной в плошку, яростно горели желто-зеленым светом. Дворовый прекратил петь и открыл глаза. Он страшно обрадовался голове, с интересом присматривавшейся к нему. Дворовый низко поклонился, и начал разговор на ломаном норвежском, которому он старательно учился все дни странствия с Вороном:
— Здравствуй! Ты живешь в воде? Это твой дом?
— Здравствуй и ты. Да, это моя река. Я — нёкк. А кто ты? Что тебе надо?
— Я — ниссе из Гардарики. Прости меня, нёкк, что потревожил тебя. Мой человек упал в твою реку. Я думаю, он жив. Я искал его, но не нашел. Нёкк, прошу тебя — отдай мне моего человека! Я совсем один здесь и я обещал уже ему стать его ниссе!
Нёкк задумался. С одной стороны, человек по праву принадлежал ему, с другой — он понимал этого чужого ниссе, который мог потерять своего человека в чужой земле.
— Добро. Иди за мной, — решил нёкк и неспешно, чтобы маленький нежить не отстал, поплыл вверх по течению. Дворовый хотел сказать, что там он уже был, но вовремя опомнился — уж всяко, нёкку лучше знать, где лежит его человек! Река-то его. Нёкк резко поплыл к затончику, который Дворовый уже осматривал. Вода нанесла на берег кучу водорослей, травы, древесных сучьев.
— Здесь, — указал нёкк на кучу всякой дряни, которая наполовину была в воде, наполовину на берегу. Дворовый кинулся раскидывать водоросли, и скоро его взору предстало бледное лицо Рагнара Ворона.
— Он упал прямо в омут под водопадом, потому не разбился об воду. Это я его спрятал, — сказал нёкк, — думал, прибрать. Пригодится, — он жутковато улыбнулся и Дворовый не стал уточнять, для чего именно мог пригодиться его хозяин норвежскому нёкку.