— Куда теперь, Ворон? — невинным голосом спросил Харальд. — Надо же дотащить твои драккары до места.
— Мне кажется, Камешек, что ты прекрасно знаешь, куда — усмехнулся Ворон. Камешек ухмыльнулся в ответ и сказал:
— Тогда мы уже пришли! — и указал на фьорд, возле которого они находились.
Берсерки дотащили драккары Ворона до линии прибоя и отвязали их от своего.
— Что, Камешек? Будем прощаться? — спросил Ворон.
— Пожалуй, — согласился Камешек.
— Большая честь походить с вами на одном драккаре, сыновья Канута, — громко сказал Ворон. — Я никогда не забуду этого. И никогда не забуду вас. Благодарю вас за все. И прощайте. — И Дворовый, и Гильдис повторили его слова. Братья заулыбались.
— Прощай, Рагнар Ворон, последний хевдинг уходящей навсегда Норвегии! Рад, что мы смогли тебе немного помочь! — серьезно, без привычного веселья, ответил Камешек. Братья поддержали его слитным гулом. — Прощайте. Будьте счастливы. Удачи тебе, Ворон, в освоении новой земли. Пусть для тебя она станет лучше старой!
Гильдис и Ворон сошли с драккара берсерков, те вскинули руки, прощаясь, и драккар Камешка и его неунывающих братьев исчез, как дымка.
— Вот это да! — пораженно сказал Ворон, обернувшись. Фьорд кишел народом, горели костры, сновали люди, шумели дети. У берега стояло еще четыре драккара. Ворон узнал только один, свой.
— Ничего не понимаю. Откуда столько народу? Пошли скорее! — И, взяв Гильдис за руку, викинг пошел к стану. Оттуда увидели его, раздались крики: «Ворон!» «Это Ворон, смотрите!» «Он пришел!» И от стана к ним побежали люди. Толпа окружила Ворона и Гильдис. Ворон смотрел на людей, не понимая, откуда столько незнакомых лиц и откуда они вообще взялись в этом безлюдном фьорде.
Толпа расступилась, и Гудрун подошла к сыну:
— Ты пришел, Ворон. Наконец-то. Успел как раз вовремя. Завтра мы ушли бы отсюда, как ты и велел.
— Да, мать, я пришел. Это Гильдис, она станет моей женой.
— Я знаю, — спокойно отвечала Гудрун, приветливо кивнув будущей снохе.
— А теперь объясни мне, мать, кто все эти люди, и откуда столько драккаров?
— Тут все просто, — улыбнулась Гудрун. — С наших земель, опасаясь Гальфдана, пожелали уйти все. Викинги и я пошли за «Вороном», а бонды двинулись к Свее пешком. Само собой, что такая толпа привлекала внимание по всей Норвегии, и к ним присоединилось много народу, недовольные викинги, мелкие хевдинги со своими людьми, бонды, злые на Гальфдана. Да, нашлись и такие. Когда мы все собрались, наконец, во фьорде, оказалось, что и шведы не прочь попытать счастья на новой земле под твоей рукой. Легенды о хевдинге, который дважды пытался убить короля, убил его ярла и уцелел, прокатились по Северу, Рагнар. А то, что ты привел с собой еще два драккара, только укрепит людей в мысли, что ты приносишь счастье.
— И сколько теперь у меня воинов? — спросил Ворон негромко.
— У тебя триста два меча, Ворон, — сказал Торир, подойдя к нему. Старый викинг был очень мрачен и даже не улыбнулся своему хевдингу.
— Почему ты так мрачен, Торир? — спросил Ворон.
— Мой сын убит. Река вынесла его тело. Видимо, его убили те ублюдки, которые искали тебя, хевдинг, — негромко ответил Торир. — Я надеюсь, что мы еще вернемся в Норвегию или посетим Валланд.
— Я убил всех, Торир. Всех пятерых. В горах, — сказал Рагнар. Лицо Торира просветлело, и он молча положил свою тяжелую руку на плечо Ворона.
— Соберите воинов на берегу, — приказал Ворон. — Нам надо распределить их по драккарам.
Его приказание было быстро выполнено, и вскоре его новые викинги и старые хирдманны стояли у воды. Ворон быстро подошел к ним. Стоя перед ними на берегу Свеи, норвежский хевдинг сказал:
— Вы все знаете кто я. Я ухожу в новую землю, которую я открыл. Если вы пожелаете, можете идти со мной после того, как принесете клятву на весле и мече. Я не знаю, будем ли ходить в походы викингов оттуда. Не знаю, как пойдут дела с народом, который там живет. Но я твердо знаю, что там не будет жестоких королей и тупых ярлов. Викинги еще никогда не приставали к той земле. Больше пока мне нечего вам сказать. Торир, Эстольд, принесите с «Ворона» весло, буду принимать клятву верности, — закончил Ворон свою короткую речь. Торир и Эстольд пошли на «Ворона», а из толпы молчаливых викингов вышел один и сказал:
— Думаю, что все согласны со мной, потому говорю за всех. За человеком, который привел драккар короля Норвегии, мы пойдем, куда угодно. — И толпа викингов ответила ему согласным, дружным гулом. Эстольд и Торир принесли весло, и воины стали приносить присягу верности Рагнару Ворону, внезапно из хевдинга ставшего ярлом. Его мать Гудрун, стоя неподалеку, с огромной гордостью за него смотрела на сына. Она оказалась права тогда, когда говорила, что тем, кто идет за Вороном, будет сопутствовать удача. Даже тем, кто погиб в битве с королем, повезло, — они отправились в Валгаллу. А теперь ее сын уведет их со ставшей чужой земли в новые земли, которые он же сам и открыл. Нет, как хотите, а у Гудрун был повод гордиться Рагнаром Вороном!
— Все, — сказал Ворон после того, как все принесли ему клятву верности. — Теперь Торир укажет вам, кому из вас на какой драккар идти. Эстольд, сейчас подойдут бонды. На тех драккарах, что привел я, много оружия и брони — раздай ей тем бондам, у которых нет брони или оружия. — Ворон торопился, ему хотелось скорее отойти в море. Он шагнул к матери:
— Мать, прикажи бондам собирать свои вещи и идти к драккарам. Тем, у кого нет оружия или брони, прикажи получить его у Эстольда на «Морском Змее». Мы выйдем в море сегодня же. Нам нечего больше тут ждать. — В голове у Ворона билась одна мысль: «Быстрее! Быстрее!» Ворон очень торопился, но все же, не успел.
— Стой, Рагнар Ворон! — прогремел чей-то голос. — Остановись и выслушай меня!
Ворон резко обернулся. Со скал спускался человек в синем плаще, с поднятым капюшоном, скрывавшем верхнюю часть его лица. Ворон сжал древко копья Одина и ухмыльнулся. Викинги сунулись было к нему, но Рагнар поднял руку и сказал: «Назад! Это только мое дело!».
— При твоих викингах, при твоих бондах, при твоей почтенной матери и при твоей будущей жене я вызываю тебя на поединок. Если ты откажешься, я ославлю тебя, как труса, везде, где только бросали якорь викинги, — громко и четко проговорил человек в синем плаще, подойдя к Ворону. Их разделяло лишь несколько шагов. Гудрун ахнула, увидев этого человека, и схватилась рукой за амулет, висевший на ее груди. Человек в синем плаще, улыбаясь, смотрел на Ворона.
…Снова, как тогда, на обрыве у водопада, в горле Ворона в животе Ворона зашевелилось давно и навсегда забытое чувство. Оно разрасталось, подбираясь к сердцу. Ворон сжал челюсти. Ледяной змей внутри него все разворачивал свои бесчисленные кольца, готовясь сдавить ими его горло. Колени стали противно слабеть, а воздух с трудом шел в грудь, словно змей мешал ему. Ворон глухо зарычал, и крупные капли пота осыпали его лоб. Человек в синем плаще, словно понимая, что происходит с Вороном, продолжал улыбаться, как бы говоря: «То ли еще будет!»
— Я принимаю вызов, — чудовищным усилием воли овладев собой, сказал Ворон. При звуках его голоса червь замер, а человек в синем плаще все еще улыбался, но улыбка его стала натянутой. Он словно забыл стереть ее с лица.
— Мой ярл, — негромко сказал кто-то за его спиной, — может, ты прикажешь просто разорвать его на куски?
— Нет, — ответил Ворон, — если ярл станет прятаться от поединка за спиной своих викингов, то ему лучше носить платье и ключи, а не кольчугу и копье.
Викинги молчали. Молчали бонды. Молчала Гудрун и Гильдис. Молчал Дворовый, при первых звуках голоса человека в синем плаще, вскочивший Ворону на плечо. Молчал человек в синем плаще. И радостное весеннее небо и яркое солнце царили над миром. Лучи солнца били в морские волны, нежившиеся на полосе прибоя, и превращали воду в кипящее серебро. Кричали чайки, легкий, мягкий ветер пробежался по толпе и улетел по своим делам.
— Приступим, — раздался в тишине голос Ворона.
— Нет, Ворон! Слишком долго я ждал этого дня, чтобы так спешить, — ответил человек в синем плаще и резким движением откинул назад свой капюшон. Толпа ахнула и, качнувшись, отступила на несколько шагов от Ворона и человека. Даже будь они братьями-близнецами, они не были бы так похожи.