Вырубилась мгновенно.
Глава 13. Цыганка Вася
— Эй, здоровы же вы дрыхнуть, молодёжь! — Аннушка имеет вид слегка опухший и помятый, но относительно бодрый.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Василиса, садясь на кровати.
— Лучше, — ответила девушка, рассматривая пострадавшее бедро. — Эх, маленькое чёрное платье придётся выбросить. Шрам будет, как будто моей ногой крокодилов кормили. УИн, конечно, штука хорошая, но, блин, не для хирургии.
— Извини, — расстроилась Васька, — я что-то протупила вчера. Ну, с пулей.
— Не, ты молодец, ты меня реально спасла. А что не хотела светить инструмент — понимаю, за такую штуку башку отшибут и как звать не спросят. Спасибо, что всё-таки заштопала. А шрам — да и чёрт с ним. На самом деле, у меня нет маленького чёрного платья. Куда мне его надевать? В рейдерский кабак? И не волнуйся, я не из тех, кто отбирает у детей игрушки, даже если они стоят, как небольшой город вместе с жителями.
— Да я и не думала….
— Ещё как думала, подружка, ещё как. И правильно думала, всегда так думай. Люди, в целом, то ещё говно, и лучше ошибиться в эту сторону, чем в другую. И вот ещё что… Я, как утром проснулась, так меня и осенило — а ведь не просто так они нас находили. Нас ведут.
— А как это возможно?
— Есть способы настроиться на человека так, чтобы находить его с Дороги. Для самого распространённого ты ещё маловата, но он не единственный. Над вами не проделывали никаких шаманских обрядов? Не брали кровь или чего-то такое?
— Нет, — замотали головами дети.
— Тогда выкладывайте быстренько всё из карманов, сумок и так далее.
Вещей у них не так уж и много, всё поместилось на прикроватном столике.
— Не то, не то… А телефон тебе нафига? — Аннушка перекладывала предметы со столика на кровать и обратно, крутя в руках, рассматривая и как будто даже обнюхивая.
— Не знаю, — смутилась Василиса, забирая старенький «айфон». — Память о прежней жизни, наверное. Ну и фотки на нём, а слить некуда.
— Оп, а это что такое?
— Это брелок, мне его военный подарил, чтобы я не грустил, — сказал Лёшка.
— Вот тебе и брелок! — Аннушка взялась за монету сильными пальцами и внезапно переломила её пополам. Оказалось, что она пустая, просто тонкая жестянка, а внутри небольшой чёрный каменный диск.
— Это же операторский маркер! — удивилась Василиса. — Я такие видела.
— Вот так нас и вели. Просто наводились по маркеру.
— Но здесь же они нас не найдут?
— Найдут, хотя и не сразу. В срез маркер их выведет, но тоннели, я надеюсь, задержат. Впрочем, мы в любом случае не собирались тут навеки поселиться. Так что пусть находят! Спущу его в сортир, для пущей загадочности.
Аннушка заковыляла в санузел.
— А вы чего уставились на хромую женщину? Собирайтесь! Пора ехать!
На водительское место курьерша уселась, кряхтя и ругаясь, с трудом просунув к педалям негнущуюся ногу. Бурчала, что вся кабина уделана кровью, и теперь придётся кресло перетягивать.
Фары починить не удалось, они оказались просто разбиты, поэтому, пока выбирались из тоннеля, Васька светила фонарём. Когда впереди забрезжил свет, Аннушка прибавила скорость, а выскочив на эстакаду, сразу ушла на Дорогу.
Несколько срезов промелькнули, как один. Степь-лес-степь-пустошь-пустыня-пустыня-пустыня.
— Давайте постоим и проверимся, — сказала девушка, остановив машину среди песчаных холмов. — Если мы не все маркеры сбросили, то можем притащить за собой хвост. А здесь мы их издалека увидим, тут за каждой машиной пылевой шлейф на километр поднимается.
Она с трудом, но уже самостоятельно вылезла из кабины, проковыляла кругом, осмотрев колеса, постучала по бочке с топливом в кузове и уселась прямо на землю, опершись спиной о дверь.
— Охренеть вымоталась, — призналась она. — Видать, прилично крови потеряла вчера. Ничего, скоро догоним табор, сдам вас с рук на руки и можно будет отдохнуть.
— А почему ты стала курьером? — спросила Василиса.
— Потому что умею тасовать срезы и уходить на Дорогу. А ещё люблю кататься.
— И всё?
— А что ты хотела услышать? Нет, я могла бы рассказать тебе историю несчастной девочки, которая чуть не угробила целый мир, потому что думала, что её никто не любит. Которую спасли, но взамен потребовали вечную службу. Которую долго учили и воспитывали. Дрессировали, как служебную собачку, натаскивая находить таких же, как она. Которую каждый, кого она в жизни встречала, хотел как-нибудь использовать… Но этой девочки давно нет. Она сказала: «Идите на хрен, отвалите, не желаю, чтобы меня совали в каждую жопу Мультиверсума, я вам не анальный суппозиторий», — и свалила ко всем чертям. Решила, что никогда больше не будет работать ни на кого, кроме себя. Это многим не понравилось, но я отлично умею две вещи — драться и драпать. И никогда не путаю одно с другим.